Все было хорошо, пока мысли о Лондоне не начали появляться в моей голове, словно фотографии в альбоме складывались кадры прошлого.
Я встала, собралась и вышла на улицу. Успела дойти до ближайшей пекарни, и начался дождь. Купила, то что нужно, а именно пышные теплые булочки с корицей, и быстрым шагом вернулась в квартиру.
На лестничной площадке я остановилась. Посмотрела наверх, куда вели аккуратные гладкие ступени, и, на секунду задумавшись, прошла в квартиру.
Аппетита у меня не было. Я, положив на кофейный столик пакет, сняла влажную от дождя толстовку и одела длинную темно-зеленую кофту, взяла лежащие на пухлой тумбочке ключи и выбежала наружу.
Я быстро поднялась на следующий этаж и, подойдя к двери в мастерскую, открыла ее.
Дверь скрипнула. Я вошла.
Здесь было темно. Я вначале удивилась, но потом заметила плотно задернутое черное полотно на таких же высоких как в квартире окнах. Первой мыслью было подойти и раскрыть темные шторы, чтобы впустить свет внутрь, но я не сделала этого, а, ладонью поводив по холодной стене, нашла выключатель и включила свет.
На высоком потолке зажглась одинокая лампа. Ее нерешительный свет оранжевым оттенком окрасил просторное помещение, но тени стали ярче и гуще.
По среди комнаты был небольшой помост, на нем лежала белая гладкая ткань. У одной из стен была такая же платформа, а в правом углу стоял стол и висело огромное количество полок с коробками и различными драпировками.
На столе папки, мышка от ноутбука, фотоаппарат, чехол от камеры и другие профессиональные приспособления, названия которых всегда испарялись из моей памяти.
Мебели было минимум, пространства максимум.
Еще у входа я заметила, что стены не были пусты, на них висели снимки различных размеров. Фотографий было много: они занимали все свободное пространство.
Я не спеша подошла к одной из стен прямо напротив одной из платформ; там были кадры девушек, мужчин, женщин, стариков, детей, в общем обычных людей и изящных моделей. Некоторые фотографии были постановочные, некоторые объяснялись удачным стечением обстоятельств. Веселье. Грусть. Боль. Счастье.
Я с интересом разглядывала каждый снимок, порой подымаясь на носочки или опускаясь на колени, но застыла в оцепенении, когда подошла к большой стене, которая при входе в комнату оставалась незамеченной, будучи около рабочего стола.
На самой середине стены висел, наверное, самый крупный снимок, из всех висящих, в мастерской. Он единственный был обрамлен, тонким светлым деревом.
Я уткнулась лицом в ладони и начала быстро вдыхать прохладный воздух, одновременно ощущая свое учащенное сердцебиение. Сквозь пальцы я вновь посмотрела на снимок и затем убрала руки от лица.
"Черт, Гарри, убери ты уже эту камеру!- Я отвернулась и быстрым шагом направилась к огромным камням, покрытым темным густым мохом.- Я терпеть не могу все это! Ты ведь знаешь!"
"Что это?"
Гарри насмешливо произнес, и следом я услышала легкий щелчок затвора.
"Прекрати!"
"Милая, что?"
Я раздраженно фыркнула и, сложив руки на груди, внимательно посмотрела на темные камни, образующие нечто подобное лестнице перед резким обрывом в зеленую пропасть.
Гарри поднялся следом за мной и уже стоял немного поодаль, все еще держа в руках камеру.
Я обернулась. Фотоопарат щелкнул.
"Гарри!"
"Лапуля, обернись."
"Нет."
"Милая, не оставлять же мне ее в машине, а просто носить в руках не могу.- Щелчок.- Это ведь моя работа."
Вновь щелчок.
"Так снимай что-нибудь…"
Гарри оказался передо мной, а точнее объектив его камеры чуть ли не впритык прижимался к моему носу.
Я оттолкнула его рукой и зашла за один из булыжников.
"Так я и снимаю."
"Черт, Гарри, снимай на здоровье, но не меня."- Я выкрикнула из-под тени своего укрытия.
"Малыш, у меня так мало твоих фотографий.- Гарри облокотился на камень и пальцами покрутил объектив.
Я закрыла лицо руками.
"Солнышко, ну покажи свое личико."
Я плотнее прижалась к холодным камням.
"Между прочим, мне за такие фотосесии платят, и некоторые люди на многое готовы, чтобы оказаться перед этой камерой."
"Очень рада за этих людей."
"Энни, хватит быть ребенком."
Я покачала головой.
"Ты, порой, просто сводишь меня с ума."
"И буду продолжать, если ты не прекратишь."
"Ой, ладно. Все, я убираю."
Я не открывала лица, но внимательно вслушивалась в окружение.
"Давай, Эн, выбирайся от туда.- Его голос прозвучал немного в отдалении.- Я больше не мучаю тебя."
Я встала и, недоверчиво выглянув, убедилась, что Гарри не подстерегает меня. Затем вышла из-за камней и аккуратно села на низкий булыжник, поправив на коленях легкую ткань розового платья, в мелкий цветочек, и повернула правее темно-коричневый тонкий ремешок на талии.