Я быстро пробежал глазами письмо: Сириус на пяти страницах отчитывался в том, как они с братом преодолевали сопротивление британского магического правосудия. Хорошо, у Регулуса уже все было наготове, не зря Гермиона отсылала ему ту тетрадь… Свидетельские показания и признание Петтигрю, их с Сириусом воспоминания, много чего еще, комар носа не подточит!
-Гляди, фотки, - сунул я под нос Гермионе пачку колдографий.
На них был и Регулус, и пожилая пара, видимо, Орион и Вальбурга Блэк, оба исключительно надменные, очень похожие друг на друга («Да они же троюродные брат и сестра!», - вспомнил я), ухоженные и подтянутые. На старичков-пенсионеров эта пара совершенно не походила, а я припомнил рассказ Рона Уизли о какой-то его тетушке, которой давно перевалило за сто лет, но она еще ой как бодра! Волшебники живут дольше обычных людей, и это мне очень нравилось…
Сириус рядом со своим семейством выглядел бедным родственником, но, по-моему, его мать улыбалась вполне искренне, а отец с радостью обнимал непутевого сына. Хорошо еще, они на слушание дела не явились, а то вышел бы номер! А колдографии, как я понял, сделаны были на площади Гриммо, в фамильном особняке.
-Всё хорошо, что хорошо кончается, - изрекла Гермиона. - Но ты не забыл, что нам нужно заняться одной вещицей?
-А может, и не одной, - кивнул я. - После занятий пойдем, подумаем…
В дневнике Риддла мне нравилось то, что он умел разговаривать. Медальон, увы, на это способен не был. Вот подсовывать всякую гадость в мозги - на это он был горазд, но и только. Гермиона хотела подержать его при себе подольше и посмотреть, во что может вылиться контакт, но я обругал ее дурой и отобрал крестраж. Она и так-то иногда делается невыносимой, а если при ней будет эта штуковина…
-Ну Гарри… - канючила Гермиона. - Ну дай поносить… Ну вдруг он знает, есть ли у хозяина другие крестражи? Ты же не можешь, ты от этого чешешься!
Что верно, то верно, шрам у меня чесался точно так же, как тогда, с дневником.
-Я с тобой не справлюсь, если что, - честно сказал я и задумался. - Слушай, а давай его кому-нибудь подбросим?
-Например?
-Да хоть младшей Уизли. Она уже имела дело с дневником, - напомнил я, - и Волдеморт легко ею овладел.
-Гарри!
-Разумом ее овладел, не цепляйся к словам! Думаешь, Джинни выпустит из рук такую роскошную цацку? - спросил я, подкидывая медальон на ладони. - Она с тетрадкой-то старой расстаться не могла, а тут золото-изумруды… Да пусть даже стекляшки, все равно красиво!
-А как мы его ей подбросим? - деловито спросила Гермиона. - Если она его… м-м-м… найдет, то станет спрашивать, не терял ли кто, а медальон и впрямь красивый, вдруг еще кому-то приглянется?
-Пришлем анонимно, - подумав, сказал я. - От поклонника со Слизерина. Вроде как бижутерия, зеленый цвет так ей идет, бла-бла-бла, Джинни нужно было оказаться на другом факультете… Как тебе идея?
-Бредовая, - ответила Гермиона, - но может сработать. Я сама записку сочиню, ты так не сумеешь. Ты Локхарта не читал.
-А причем тут Локхарт?
-Джинни большая его поклонница, - пояснила она и зловеще засмеялась, а потом добавила: - А ты напиши своим родственничкам. Регулус упоминал о Фламмеле, не забыл? Если он с его женой знаком, то вдруг знает что-нибудь о камушке? В смысле, о том, как его использовать! Или может выяснить…
-Напишу, - кивнул я.
Ну а что такого? Регулус нам был жизнью обязан, вообще-то, и не только своей, так что мог и помочь!
Правда, пока я сочинял записку, то передумал. Я имею в виду, насчет медальона.
-У тебя семь пятниц на неделе, - в сердцах сказала Гермиона, когда я заявил, что подбрасывать крестраж Джинни мы не станем. - Что еще тебе на ум пришло?
-Да понимаешь, - ответил я, - подкинуть-то медальон не сложно. А вот забрать его назад… Помнишь, что вытворяла Джинни с дневником? А тот был создан всего-навсего школьником!
-Н-да… А этот крестраж сделал уже взрослый Волдеморт, - подумав, добавила она. - Опасаешься, он может василиска переманить?
-Вполне, если подчинит себе волю Уизли. Мы, конечно, василиска на мои струны привязали, но если в Джинни Волдеморт вселится, то змей, думаю, не различит, кто им командует…
-Угу, а нам только убийств и не хватало, - протянула Гермиона и вздохнула. - И как же быть? Нам же надо выяснить что-то о других крестражах!
-Я пожертвую собой, - решительно сказал я. - В следующие выходные. Поношу медальон сутки, посмотрим, что будет. А ты станешь вести журнал наблюдений. Если что, вы с Невиллом сумеете меня остановить! Увидите, что я веду себя неадекватно - обезоруживайте, обездвиживайте и отбирайте крестраж, ясно?
-А шрам? - напомнила Гермиона, на что я извлек из сумки скотч и демонстративно заклеил им лоб. Так хоть не раздеру шрам в кровь!
-Потерплю ради дела, - добавил я, и она вынужденно согласилась.
Невилла после огласки дела Сириуса Блэка мы, конечно, посвятили в подробности, а он обиделся, что мы его с собой не брали. Правда, обещал помочь меня обезвредить, если что, но покамест демонстративно с нами не разговаривал. Ну да мы знали, что надолго его не хватит!
В субботу утром я залепил лоб в три слоя, сверху для маскировки нацепил бандану с черепами (подарок Дадли) и мужественно надел медальон.
К ужину от меня прятались даже близнецы Уизли: я сделался невыносим, причем даже сам это осознавал. И если обычно мы с Гермионой не пакостили никому нарочно, то за этот уик-энд я, кажется, превзошел не только близнецов, но и легендарных Мародеров. Что там! От меня даже Пивз удрал с воплями, когда я со смаком пересказал ему обряд экзорцизма и предложил опробовать кое-что на нем самом…
Спасибо еще, Гермиона вовремя оттаскивала меня от преподавателей (да они и появлялись редко, наслаждаясь отдыхом от учеников… или, что гораздо более верно, проверяли домашние работы за неделю). И то, когда она отлучилась в туалет, я умудрился запустить Снейпу под дверь десяток змей, благо помнил заклинание, которым их вызывают. Потом я повторил тот же фокус с учительской и был вознагражден истошным визгом прорицательницы Трелони, которая выбрала именно этот день, чтобы спуститься из своей башни, а также смачной руганью мадам Спраут.
Еще мне очень хотелось сыграть ночью на волынке возле покоев МакГонаггал, но волынки у меня не было. Зато была губная гармошка (мистер Грейнджер подарил ее Гермионе, как и обещал), поэтому в ночь с субботы на воскресенье замок огласили душераздирающие трели, вопли и хрипы: играть я не умел, но меня это не остановило, а по трубам звук разносится лучше некуда… Обвинили в этом безобразии Пивза, и как он ни уверял, что это вовсе не его проделки, ему не поверили.
-Гарри, это мелкое хулиганство! - сказала мне Гермиона к вечеру воскресенья. - Когда ты уже перейдешь к злодеяниям?
-Я не виноват, что у меня такая сильная воля и хорошее чувство юмора, - обиделся я и погладил василиска.
Мы прятались в Тайной комнате, потому что час назад я спер на кухне громадную бутыль масла, у Хагрида - флягу самогона, разлил адскую смесь на верхней площадке Астрономической башни и поджег, заявив, что это будет маяк и светоч надежды для магов Британии, прямо как я сам - для домовиков. Вышло неплохо, видно наверняка было издали, а поскольку поджигал я не просто так, а воспользовавшись струнами, то потушить огонь удалось далеко не сразу. Наверно. Мы не видели, мы смылись…
-Дурь у тебя подростковая, а не чувство юмора, - буркнула она.
-Не обижайся, если бы у нас был еще один крестраж, мы могли бы хулиганить вместе, - утешил я и взял тетрадку. - Вот была б она цела…
-Между прочим, - напомнила Гермиона, - ты должен выяснить, какие еще крестражи есть у Волдеморта, а не дурью маяться!
-Но тебе пошла бы диадема, - продолжал я, не слушая. - Диадема… Жаль, я ее еще не нашел. Впрочем, кольцо - тоже недурно, хотя оно грубовато для девушки… Вдобавок мое фамильное кольцо, я уж не говорю о реликвиях Основателей, не годится для какой-то грязнокровки!