— Ты куда?
Сиф пожал плечами: он и сам толком не знал, куда его несёт посреди ночи, но тело требовало срочно что-то делать и куда-то идти, спать было невозможно…
— Как ты думаешь, — спросил Сиф, что называется, «от балды», — в три часа ночи электрички бывают?
— До Пролыни? — Кап улыбнулся, и в темноте белым сверкнули мелкие зубы. — Нет, но если повезёт, можно попутку найти. Что, прогуляемся?
Сиф кивнул и бодро повернул в сторону моста, насколько позволяли определить направление смутные, белеющие в темноте силуэты строений. В воздухе висела противная морось, а ещё ныл загривок, поселяя неприятную тяжесть в руке, которую бесцеремонно ухватил за запястье Кап:
— Да не ломись, как паровоз по рельсам. У магазина налево, там дорога через лес уходит. От дождей её размыло и никто по ней не ездит, но пешком легко срежем. Быстрее и легче.
Сиф снова кивнул, а потом, помедлив, спросил:
— Слушай, а ты… серьёзно? Мы… поедем в Пролынь?
— Конечно, — удивлённо отозвался полумрак улицы голосом командира Скальже Стаи. — Ты же сам этого хочешь, верно?
— Да, наверное… — с большим сомнением отозвался Сиф, но Артём фыркнул и с удвоенной силой потянул за собой. Он в посёлке ориентировался прекрасо, несмотря на темноту и туманную завесу мороси.
… На шоссе они вышли через сорок минут, и как по заказу на повороте перед ними притормозила легковушка, гремящая на всю округу старым добрым блюзом.
— Так, мы не бандиты, чего и вам желаем, — оповестил Кап первым делом.
— Да мне-то что, — отмахнулся бодрый для своих семидесяти с лишним водитель. — Зато заснуть не дадите, а мне пилить и пилить, если дома к утру быть хочу.
— А куда вы?
— За Пролынь… А вы, молодые люди?
— А нам непосредственно в неё, — пояснил Сиф, усаживаясь.
— И чего вас с братом среди ночи туда понесло?
Друзья переглянулись — Кап довольно, а Сиф не очень. Всё ещё не знал, как реагировать на то, что Кап считает его своим братом.
Да, тогда, у кургана, он готов был всё отдать, только бы Кап его простил и принял… А теперь не очень-то радовался тому, как всё обернулось.
— Друг в больницу угодил, — неопределённо, но ни словом не погрешив против истины, ответил Сиф наконец, — вот и сорвались… от беспокойства.
— О да, — согласился водитель, бодро гоня машину вперёд по пустой трассе, — бывает. Таким же был лет… полвека назад. Эх, молодость… Я прям Черепаха Тортилла, получается.
И пустился в рассуждения, как раньше было хорошо, и люди были хорошие, и всё было хорошее.
Сиф дремал и видел во сне своё прошлое. Кап слушал водителя, курил в окно, кивал и изредка поддакивал, задумчиво шкрябая шрам. Машина неслась вперёд и вперёд, и рассвет только-только занимался на горизонте, когда друзья уже стояли неподалёку от белостенного здания за фигурной оградой.
— Дай угадаю… Приём по предварительной записи и только во второй половине дня? — вгляделся Сиф, стараясь прочитать расписание у входа. Как волна в невиданном никогда Сифом океане, накатывалось гнетущее чувство, что он большой-большой идиот.
— Значит, подождём, куда денемся, — пожал плечами Кап. — Ты куда-то торопишься?
— Ага, мы вечером уезжаем, забыл?
Кап закатил глаза, всем своим видом показывая, что ему и в голову не приходило запоминать чьи-то слова о чужих и несущественных планах.
Сиф присел на корточки, прислоняясь затылком к ограде, и вздохнул, созерцая нежно-розовое небо между домами:
— А меня искать будут… Командир, как проснётся и увидит, что меня нет — позвонит на мобильник…
— Так не отвечай на звонок.
— Так если он забеспокоится, то легко может местоположение вычислить, телефон же на него оформлен… А лейб-гвардейские заморочки быстро становятся привычкой.
— Тогда выключи.
— Он переживать будет.
— А ты, если уедешь, переживать не будешь? Ни обо мне, ни о Тиле?
Сиф не ответил. Переживать он будет в любом случае, и не только о них двоих… Но о них, конечно, больше всего. Особенно пока Леона не поймают.
— Сива, — Артём вздохнул и опустился на корточки рядом, — ну что ты как маленький… — он положил руку младшему другу на плечо, но сразу же отдёрнул её, заметив, как скривилось у Сифа лицо: — Эй, ты чего?
— Ничего… — недовольно буркнул маленький офицер. — Просто памятка от Леона.
— Чего?!
— Это называется «почти зажило»…
Кап покачал головой, но никак это не прокомментировал.
… Солнце показалось над домами рыжим краем, и воздух в его лучах ощутимо потеплел. Артём поднялся на ноги и потянулся, запрокидывая лицо.
— А у тебя с шеей что? — поинтересовался Сиф, вставая следом.
Кап улыбнулся, искоса глядя на офицерика:
— А это называется «уже совсем зажило».
— А-а… — с умным видом кивнул Сиф. — Слушай, может, обратно поедем, а? Мы же не дождёмся. И кой чёрт нас сюда дёрнул…
Артём рассмеялся:
— Пойдём, дадим совести, столь явно тебя грызущей, булку, а сами кофе выпьем. Наверняка какие-нибудь забегаловки двадцать четыре часа в сутки работают… Глядишь, время-то и пройдёт, а там что-нибудь придумаем. Как тебе такой план?
— Не нравится.
— Зря… Так, Сива, всё, хватит дуться. Потопали! — с этими словами Кап, не размениваясь на долгие уговоры, потянул младшего друга за руку вверх по улице.
Сифу ничего не оставалось делать, как шагать вслед за длинноногим Капом, и мучиться от гнетущего чувства необоснованной вины.
Или, если по-честному, обычными угрызениями совести.
Они нашли искомую закусочную в соседнем переулке, где Кап усадил Сифа у стены, а сам отправился покупать «кофе и булку для твоей совести». На вялое возражение Сифа, что, мол, кошелёк в рюкзаке остался, парень только отмахнулся:
— Ты мне брат или кто? Деньги есть, не боись.
Потом они сидели в полупустом зале, искоса поглядывали на компанию загулявшихся студентов из другого угла, которые старательно пытались вдохнуть в себя жизнь с кружками крепкого кофе, и молчали.
Кап задумчиво крошил сигарету в пепельнице, изредка кусал хот-дог и гипнотизировал взглядом небольшой стаканчик эспрессо. Сиф пил чай, не отвлекаясь на гипноз, но удовольствия любимый напиток не приносил — то ли подделка (в Заболе — забольского чая?), то ли просто не было настроения. Рука плохо слушалась, и это злило. Совесть вгрызалась в основание черепа, и осколки того падали куда-то в грудь, колкие и тяжёлые.
Артём, наконец, сделал первый глоток и тяжело вздохнул:
— Вот за что не люблю кофе, так это за его отвратительную несовместимость.
— С чем? — на автомате спросил Сиф, не особенно вслушиваясь. Будь его воля — он давно бы ехал обратно, но Кап и слушать ни о чём подобном не хотел… А Сиф не хотел ему перечить. Ведь это же Кап. Командир Стаи. Человек, который зовёт Сифа братом, ни о чём не спрашивает и всё принимает, как есть.
— А что, не пробовал сочетать с «песочком»?.. Вот и не пробуй. Эйфория на минуту — а потом валишься и дальше просто мечтаешь сдохнуть. Примерно так пару часиков…
— Кап… — Сиф допил чай, отставил бумажный стакан в сторону и долго глядел на свою ладонь, на часы, показывающие четверть седьмого, на нервно барабанящие по столу пальцы — не его привычка, а Дядьки. Нахватался…
— Что, Сива? — Кап накрыл его ладонь своей.
— Может, всё-таки вернёмся?
— Сивый, глупая твоя башка, ну чего ты опять заладил? Позвонит твой полкан — будем решать, как и что. А пока мы здесь вдвоём. И подождём ещё чуток — вернёмся к клинике. Мало ли, вдруг повезёт. Ну а нет — опять же, на месте решим… Расслабься, — потом пошарил по карманам, перевернув ладонь Сифа, аккуратно положил на неё маленькую белую гранулу: — На вот… И ни о чём не думай. Чтобы думать, здесь есть я, и я никому тебя в обиду не дам. Слово командира Стаи.
Сиф обмяк и, подчиняясь движению Капа, зажал гранулу в кулаке.
Пусть решает. Сиф устал решать, устал пытаться быть кем-то, кем его хотят видеть те или иные его знакомые, устал выбирать, чьим представлениям соответствовать… А Кап не требует соответствовать. Кап требует быть собой и чуть больше доверять ему.
— Ну вот и ладненько, — улыбнулся Артём. — А я буду тебе завидовать, потому что уже пью кофе. Но тут уж либо-либо — или проснуться, или насладиться… Чай на меня не действует.