Я поперхнулась апельсиновым соком, который пила прям из пакета.
— Вы его пытались вчера изнасиловать его же игрушками, разве это дружба?!
— За все надо платить и Красавчику это известно. Пожалуй, даже лучше, чем кому-либо еще.
— Да? А в чем тогда было мое прегрешение? — Не выдержала и повернулась к нему всем корпусом, отвлекаясь от сковородки на которую уже успела налить масло и собиралась как раз закидывать лук.
— В том, что оказалась не в том месте, не в то время… — Он произнес фразу настолько безмятежно. Словно прописную истину, что-то само собой разумеющееся.
— Что?! — Отчаянно захотелось запустить в эту рожу разогретой сковородой. И сломать не только нос. А бить, бить до одури. Превращая лицо в отвратительную мясо-костную, подпеченную кашу.
— Меня уже потом сестра просветила, что ты, скорее всего, соседка, с которой ни она, ни Красавчик даже не общались.
Еще бы. Эти высокомерные гады даже не здоровались. Куда уж им до общения с простыми смертными.
— Я и имя его узнала только из-за того, что с ним моя подруга знакомилась… — Произнесла именно это, как будто хотела прояснить картину, дать понять насколько он был неправ. Не смотря на всю злость и на блондина, и на соседа, и на всю ситуацию в целом. И злость на себя, за слабость, за то, что стою и общаюсь, как вменяемая, словно и не было ничего.
— Зачем тогда пришла? — Помешивая в сковороде лук, не видела лица блондина, но чувствовала, что он меня внимательно разглядывает. От этого изучающего взгляда становилось не по себе.
— Подумала, что вы его там изобьете, а потом еще и дверь захлопните. Вдруг помощь нужна будет срочная, а пока ее дождешься..
Ответом мне была тишина.
Закинув к луку морковь, сделала чуть тише огонь и повернулась.
Блондин смотрел на меня каким-то болезненным взглядом и молчал.
— Как тебя хоть зовут? — Спросила, чтобы нарушить угнетающую, неловкую тишину.
Он расхохотался.
— Глеб.
— Ммм, редкое имя..
— Да, Лена куда как более распространено, согласен.
Опешила. Но ведь ничего удивительного, если он командует амбалами, то наверняка связи есть, а зная адрес проживания, можно достать и другие данные о человеке.
Внезапно вспомнила о букете и решила задать вопрос, который подтвердил бы или развеял мои сомнения:
— Цветы от тебя?
— От меня, понравились? — В голосе волнение? Даже отморозку интересно понравился ли его букет?
— Да, ты угадала, я люблю такие георгины, цветные, яркие. А врача тоже ты вызвал?
— Когда?
— В тот вечер…
— Нет. Не вызывал.
Опять пауза и по взгляду вижу, что ему прекрасно известно, кто именно вызвал врача и он ничуть не удивлен. А вот я удивилась. Не думала, что Саше присуща хоть какая-то забота.
Чтобы чем-то занять время, пока варились макароны и готовилась подлива, поинтересовалась:
— А почему Красавчик?
Глеб какое-то время молчал, потом, наконец, произнес:
— за ним всегда женщины тянулись. Один взгляд его блядских глаз и все — поплыла. А если еще и улыбнется — готова идти хоть на край света. Зная насколько он любит противоположный пол, долго отговаривал сестру от отношений. Но кто бы меня слушал…
Глеб говорил с задумчивым видом, даже не понимая, что произносит больше, чем следовало бы.
— А он всегда был таким? Ну, с заскоками и с. игрушками? — Последнее можно было и не спрашивать, но раз у нас сегодня вечер открытий, признаний и откровений, то грех — не удовлетворить свое любопытство.
— Не всегда. Не смотря на всю свою блядючесть, он всегда был очень открытым, умным и веселым. Пробавлялся исключительно ванилькой. После травмы его как подменили. Полная противоположность. Такое ощущение, что он проверяет границы: если сможет переступить, то его просто убьют исключительно в состоянии аффекта. А игрушки, — Глеб усмехнулся как-то жестко, — тоже все после аварии. Когда сестра рассказывала о том, что он с ней делал, у меня иногда волосы шевелились на затылке…
— У тебя их там нет… практически. — Сумничала я.
— Вот и я о том же, нет, а шевелились. Что там макароны? — Перевел тему блондин, — Жрать уже хочу, сил нет.
— Уже готовы, сейчас буду кормить, а то за тобой еще должок… — Фраза вырвалась и заставила покраснеть.
— Я тебе не противен? — Глеб опять смотрел с той самой пронзительной болезненностью.
— Не знаю. Физически — нет, но ты меня унизил…а такое не забывается так сразу. Лучше бы ты отвел меня в мою квартиру чем так… При всех…