Внизу послышался шум и грубые, знакомые голоса. На второй этаж поднимались успевшие поесть и посплетничать грузчики.
Вся взмыленная, возбужденная и раскрасневшаяся от смущения, злости на себя и опасности быть застигнутой, попыталась сдвинуть коробки, они и правда были тяжелыми и слабо поддавались моему напору.
— О! Барышня! Что же Вы разу не спустились, все это время тут мучились? Здоровенный амбал в рабочих штанах и лямках на голый торс, громко топая, прошел ко мне. А я стояла ни жива, ни мертва, прекрасно понимая, что его громоподобный голос могли слышать и в квартире, и сделать соответствующие выводы.
— А, ну, блоха, подвинься, — мужик не просто отодвинул, а отставил меня в сторону и принялся с легкостью шуровать коробки.
Пискнув благодарность, схватила свои сумки и ретировалась под надежную защиту своей двери, смущенно опуская глазки и пунцовея от стыда.
А перед глазами все маячили бледные ягодицы и входящий между ними темный предмет. Интересно, как долго он ее заставит ходить с хвостиком?
Глава 2. Вот и здравствуйте
Небольшие камушки практически разбегались врассыпную, подталкиваемые посланными в полет предшественниками. Выдергивала их из состояния покоя, естественно, я. Настроение было ни к черту и срывать злость на ни в чем не повинных каменюках было единственным выходом. Поскольку шла я по улице, где кричать матом, визжать или биться головой о столб было не только плохим тоном, но и могло послужить прямой дорогой в обезьянник, в лучшем случае.
Даже на невинное пинание камней бабульки у подъезда смотрели с осуждением и ворчали недовольно вслед. Страшно подумать как активно они бы перешли к действиям будь я немного более шумной.
И вывела меня, кстати, одна из таких вот “божьих одуванчиков”. Жизнь социального работника не сахар, скажу я вам. И не только в плане постоянной проверки на выносливость как моральную, так и физическую. Одна зарплата чего стоит.
Я шла и в очередной раз жалела, что всерьез не воспротивилась работе “в полях”.
Помогать обездоленным. Угу. Тоже мне Тимур без команды. Не все нуждающиеся, конечно, обладали мерзким характером.
С утра я успела побывать у Ирины Анатольевны, на редкость приятная женщина, всегда с улыбкой, даже когда нездоровится. Доброе слово приятно и собаке, слышали о таком? Она, видимо, тоже, поскольку именно ее расположение иной раз просто вынуждало выполнять какие-то незначительные поручения совершенно бесплатно. Даже если они не входили в общий перечень услуг.
А вот последний на этот рабочий день визит совершенно стер заряд положительных эмоций, полученных сутра. Женщина придиралась ко всей выполняемой работе, еще и потребовала лишний раз сбегать в магазин, а когда услышала про оплату, разоралась, буквально брызжа слюною во все стороны, что такие "лощеные сучки" — цитирую — "только и могут, что на чужом горе выгоду искать". Это я то "лощеная"..ага. В общем, платить она отказалась, а я не стала в магазин идти. Даже не из принципа, просто таких как она приходилось сразу ограничивать рамками: поступишься — будешь постоянно должна.
В таком прескверном настроении и добралась к дому. Почему-то изнутри обгладывало чувство вины. Каждый раз, когда приходилось отказывать беспомощному в своей старости или болезни человеку, только потому что он не может потратить лишнюю копейку — становилось больно. И за немощную старость человека, всю жизнь отдавшего работе на государство, которое не смогло достойно обеспечить последние годы. И за увечья покалеченных, которые не могли даже покинуть стен квартиры без специальной помощи. Не потому что не хотели, а потому что не было в доме ни пандусов, ни нормального лифта — ничего, чтобы спуститься вниз, во двор, на волю, из душной, изученной вдоль и поперек квартиры.
И я должна была еще и брать у них деньги… Нет, не моя это работа. Не моя! Надо завязывать и искать другую. В конце концов, не зря я заканчивала еще и бухгалтерские курсы, плюс знание английского и русского — в идеале, желание обучаться… Прорвусь.
Подъезд встретил тухлой тишиной, прохладой и гулким эхом шагов. За две недели, прошедшие со времени возвращения из отпуска, я ни разу не видела новых соседей, несколько раз слышала, как хлопнула дверь — и все. Ни друзей-приятелей на новоселье, ни музыки, ни шума ремонта. Единственным признаком обитания в соседней квартире были ежевечерние громкие скандалы.