Леонид Брежнев в третий раз приехал в Бонн в 1981 году, за год до смерти. Шмидт хотел в качестве «честного посредника» подчеркнуть, что «ни Рейган, ни Брежнев не являются подстрекателем к войне». Одновременно с этим он дал Брежневу понять, что как канцлер ФРГ он не отошел от движения за мир: «В случае провала предстоящих переговоров я буду готов рискнуть своим правительством во имя “довооружения” западноевропейских стран, и любое следующее правительство согласится на размещение на территории ФРГ нового американского оружия, если до конца 1983 года не наметится прорыв во взаимных ограничениях на оружие средней дальности», — объяснил Шмидт своему собеседнику.
Брежнев явно был поражен и предложил в качестве жеста доброй воли сократить часть советских ракет средней дальности в Европейской части Советского Союза. Он говорил о сотнях ракет и поставил только одно условие: пока будут вестись переговоры о ракетах средней дальности, монтаж орудий должен быть приостановлен. Американцы не видели в этом особых проблем, поскольку они не имели возможности разместить ядерные установки в Европе до октября 1983 года. Климат между двумя сверхдержавами, казалось, потеплел, не в последнюю очередь вследствие дипломатических усилий Гельмута Шмидта. Он служил «переводчиком» политикам США и СССР и сделал «вольный перевод» в стиле «политики разрядки».
Шмидт также хотел разрядить обстановку в обеих Германиях. В декабре 1981 года он в первый раз нанес визит лидеру ГДР Эриху Хонеккеру. Эта поездка откладывалась три раза, и впечатления от встречи со второй Германией были противоречивыми. Пребывание Шмидта в ГДР было омрачено неловкой сценой, которую позволили себе хозяева в последний день. В это зимнее воскресенье перед Рождеством канцлер посетил провинциальный мекленбургский городок Гюстров. Там его ждали улицы, оцепленные солдатами Народной полиции (Volkspolizei) в длинных зеленых шинелях и меховых шапках. Казалось, что в городе больше нет ни души. Правительство отдало распоряжение о домашнем аресте для жителей Гюстрова, чтобы предотвратить выражения симпатии к западному политику. Слишком свежи были воспоминания о визите Брандта в Эрфурт в 1970 году, когда толпы народа ликовали, принимая немецкого канцлера. В Гюстрове ситуация была доведена до абсурда: свободолюбивая молодежь перед визитом канцлера была арестована и выслана из города, большинство взрослых мужчины отправлены на сборы резервистов. Остальные жители города должны были подписать специальное обязательство, разосланное по всем адресам, не покидать в это воскресенье своих и домов. Веселье на рождественской ярмарке Гюстрова просто било ключом… при помощи сотрудников «штази». Позже Шмидт иронически высказался об этих «народных гуляниях: «Их было больше, чем я ожидал!»
Когда Хонеккер и Шмидт прибыли в Гюстров, из толпы раздались отдельные выкрики: «Да здравствует наш генеральный секретарь!» Один из членов боннской делегации быстро распознал балаган. «Это настолько по-дилетантски сделано, что заметит даже тупой», — презрительно отозвался он об инсценировке социалистической «зимней сказки». Шмидт хотел посетить Гюстров, чтобы побывать в ломе Барлаха. Он давно был почитателем умершего в 1938 году художника, графика и поэта Эрнста Барлаха.
После официальной программы государственный визит в ГДР закончился на вокзале Гюстрова показательно дружественным жестом. Хонеккер протянул канцлеру сквозь окно поезда леденец от кашля, и Шмидт улыбнулся. Фотография, сделанная журналистами в этот момент, получилась странной и неприятной для тех, кто видел балаган в Гюстрове.
Однако до сих пор политические переговоры на озере Вербелинзее протекали неплохо. Шмидт, которого в прессе ГДР называли не иначе, как «ракетный канцлер» и «глава брюссельского договора о вооружении НАТО», внезапно был назван представителем СЕПГ человеком, которого ничто не волнует так сильно, как сохранение мира. Старания Шмидта вновь наладить диалог между Брежневым и Западом были высоко оценены руководством ГДР, хотя некоторые сторонники жесткого курса и Восточном Берлине и дожидались указующего перста из Москвы. «Хорошее соседство не может наладиться в тени ракет США», — откровенно жаловался Хонеккер. Шмидт напоминал, что минимальный обменный курс для путешественников из ФРГ по ГДР был повышен с 13 до 25 марок в день: «Я чувствую себя обманутым господин Хонеккер, на это однократное изменение обменного курса я не рассчитывал. Вы знаете, какие последствия это будет иметь для пенсионеров, целых семей и детей».