Как я уже сказал, появление нескольких талантливых произведений на рубеже XVIII и XIX века; заставивших вдумчиво и серьезно отнестись к народному языку и народной стихии в литературе, было первым таким этапом.
Первым произведением в этом ряде была пародированная Энеида Ивана Котляревского. Автор ее происходил из небогатой дворянской (т. е. признанной в дворянских правах при последних реформах) семьи, был воспитанником старой украинской школы (переяславской семинарии). Свою пародию он написал в молодости, подражая подобной же великорусский пародии и едва ли преследуя при этом какие-либо цели, кроме простой шутки. Однако на нее обратил внимание один из образованных и богатых его земляков, С. Парпура, и без ведома автора издал его в Петербурге в 1798 г. Пародия произвела впечатление и действительно имела полное право на внимание: автор обнаружил в ней большой литератур-
360 @
ный талант, непринужденный юмор. Но что главным образом создало популярность пародии Котляревского — это талантливые штрихи и целые картины украинской жизни, которыми автор наполнил свое произведение, представив Эиес и его спутников в виде ватаги украинских бродяг-козаков1, а также чистый и прекрасный народный язык, которым оно было написано. Такой большой и талантливой вещи еще не видела Украина — в печати вдобавок2. Из-за пародированной фабулы Энеиды показалась картина украинской жизни, какой не знала украинская письменность — картина небывалая по широте, реализму и артистическому исполнению. Перелицованная Энеида быстро разошлась и потребовала нового издания.
Это внушило Котляревскому, желание продолжить свое произведение: первое издание заключало только три песни, впоследствии он присоединил к ним новые три. Кроме того, он написал для сцены оперетту «Наталка Полтавка*, появившуюся на сцене впервые в 1819 г., и водевиль «Москаль Чаривник*. Здесь на ряду с талантливым изображением украинской жизни мы встречаем уже сознательное стремление автора выдвинуть положительным стороны народного быта и симпатичные черты народного характера. Пьесы эти имели огромный и прочный успех, — они не сошли с репертуара до сих пор.
Однако, несмотря на громкий успех Энеиды, мы не видим, чтобы она вызвала какое-либо литературное движение непосредственно уже одним своим появлением, хотя и встречаются отдельные произведения, навеянные ею Павловский, составитель первой грамматики украинского языка, изданной в 1818 г,, т. е. двадцать лет после появления Энеиды, все еще называет украинский язык «исчезающим наречием». Впервые то, что можно уже назвать украинским литературным движением, видим мы в конце второго десятилетия XIX в., и то не на родине Котляревского — в Полтаве, а вне границ старой Гетманщины: в столице слободской Украины — Харькове. Последний с основанием здесь университета (1805), а потом женского института становится первым культурным центром восточной Украины, тем более, что названные просветительные учреждения были созданы усилиями и материальными жертвами самого местного общества, а не просто открыты правительством. В связи с этим раз-
1 Такие бездомные казаки были пред глазами — в виде скитавшихся Запорожцев разрушенной Сичи-
2 Ранее Энеиды Котляревского из произведений на народном язык, не говоря о народных песнях, включавшихся в песенники, напечатана была только небольшая песня основателя Кубанского войска А. Головагого — «Песня Черноморского войска, по получении на землю высочайших грамот», напечатанная а 1792 г., как выражение лояльных чувств кубанских Запорожцев.
вивается здесь весьма оживленная для своего времени литературная и просветительная деятельность.
Правда и эти школы, и зто движение были великорусскими, с очень слабой местной окраской. Культура, которая развивалась в этом украинском центре, была также великорусской. Украинское течение проявляется очень скромно, в виде нескольких украинских книг и бронпор, разделенных годами, отдельных украинских стихотворений и рассказов, помещаемых в местных журналах и альманахах, издаваемых на великорусском языке. Рядом с «настоящей» великорусской культурой, к которой серьезно относилось не только правительство, но и местное украинское общество, это украинское течение могло считаться еще мелким провинциализмом, забавой или капризом этнографов и антиквариев. Но все же, хоть и в скромных размерах, это был первый литературный украинский кружок, первая «школа». В Харькове один за другим выступает ряд писателей с большими или меньшими дарованиями, пишущих поукраински в харьковских изданиях: Петр Гулак-Артемовский, автор нескольких прекрасных стихотворений (баллад, сатирических рассказов и лирических произведений, печатавшихся с 1817 г.), Григорий Квитка — автор первых украинских повестей, Амвросий Метлинский и Николай Костомаров — украинские поэты и этнографы. Харькову же принадлежали и такие деятели, как помянутый автор первой украинской грамматики Павловский (1818), издатели украинских песен Цертелев (1819), Срезневский (1833) и др.
В конце 1820-х и в 1830-х гг. тут уже действительно есть вполне осязательная украинская группа, при том представленная людьми образованными и уважаемыми, к деятельности которых общество должно было относиться с подобающей серьезностью. В чисто литературном отношении они делают большой шаг вперед и в отношении разнообразия творчества, и в смысле сознательности его. Появляются теоретические оправдания писательства на народном языке (статья Квитки, 1833 г.). Украинские писатели подают руку славянскому возрождению и романтическим интересам к народности. Но более широкой постановки национальной украинской идеи здесь еще нет; не только политической, но и определенно выраженной общественной окраски в произведениях зтой школы мы еще не видим.
Появление между украинскими писателями с конца тридцатых годов такого первостепенного дарования, как Тарас Шевченко, завершает образование украинской народной литературы. Для украинского возрождения такое быстрое — в сорок лет спустя после первых серьезных шагов возрождения народной литературы — появление гениального поэта было большим счастьем. Совершенно справедливо было замечено, что с появлением Шевчеика украинская литература не нуждалась в рекомендаци-
362
ях. Уже оно одно давало полное оправдание новой литературе — в глазах тех, кому такое оправдание было нужно, и полагало прочное основание не только народной литературе, но и народному возрождению. В тех чрезвычайно тяжелых условиях, в каких стояла украинская народность, состоявшая из безгласной, закрепощенной и темной народной массы с одной стороны, и дееационализованеой, потерявшей национальное чувство и историческую традицию интеллигенции, — с другой, появление Шевченка, повторяю, было чрезвычайным успехом.
Этот крепостной козачек (мальчик для посылок) и малярский ученик1, не получивший никакого правильного образования, но гениальной интуицией восполнявший пробелы своих знаний — составляет единственное в своем роде явление во всемирной литературе. Как лирический поэт глубиной, непринужденностью и непосредственностью чувства и красотой формы он не уступает никому, и при этом остается уникатом по своей народности. Его творчество — это творчество народа, достигающего сразу, без посредствующих степеней, высокого интеллектуального развития и индивидуального сознания и соединяющего в своих созданиях непосредственность народной поэзии с сознательностью литературного творчества. В украинскую литературу Шевченко внес новое содержание, целый ряд новых мотивов. Укажу только наиболее выдающиеся стороны, как обращение к прошлому, невиданный пред тем энтузиазм для народных войн XVII—XVIII вв. и козачества, в идеализации которого; согласно народной традиции, поэт отыскивает мотивы, созвучные его идеалам общественной справедливости, свободы и независимости; протест против крепостного права, вытекающий из тех же идеалов, и по силе и напряжению не имеющий ничего себе равного; такой же протест против политического гнета и всякого посягательства на свободу и достоинство человеческой личности.
В1845 г., находясь в зените своего творчества, Шевченко переселяется в Киев, где встречается с другими двумя корифеями украинского возрождения — историком Костомаровым и этнографом, позже также выдающимся поэтом и историческим писателем Пантелеймоном Кулишем. Вокруг основанного незадолго перед тем киевского университета2 собирается кружок украинофилов, организующих так наз. Кирилло-ме-