Вполне понятно, что в этой среде «галицкие увлечения» вызывали довольно сильное неудовольствие, но в конце концов несостоятельность культурнического аполитизма обнаружилась с полной очевидностью для всех, С одной стороны никакими отмежеваньями слева, никакими понижениями украинских национальных запросов и заключением его в тесные пределы внутренних отношений России — на чем настаивали противники галицкой политики — не удавалось создать почвы для легального украинства в России. Правительственные сферы не оставляли места для компромиссов, не желая видеть никакого украинства, ни радикального, ни умеренного, добиваясь полного национального или точнее — этнографического унитаризма. С другой стороны выяснилась невозможность отмежевать культурно-национальные запросы украинства от политических и общественных. Даже чисто научная работа начинала все более хиреть в киевском кружке, не находя преемников в нарастающих поколениях, и название «украинофилов» стало в устах последних получать отрицательное значение, для характеристики несерьезного и неглубокого аполитического украинства,
Одновременно на почве политичеекой и общественной борьбы Галиции как раз в это время, с конца 1890-х годов поднимались всходы культурного движения и национальное украинское движение принимало все более импозантные размеры. Из скромных народнических опытов и начатков
387
изучения Украины, в которых обращалось украинство 1860-х и начала 1870-х гг. в России (не говоря уже о Галиции), на галицкой почве, благодаря соединенным усилиям галицких украинских деятелей, оно выросло до размеров настоящего национального движения, развившего во всей широте национальную программу и вступившего на путь ее осуществления. Развитие на национальной украинской основе различных партий — с более умеренными и с крайними программами и требованиями, политическая, экономическая и просветительная организация народных масс, начатки политической и национальной, борьбы, сильный культурный рост, сказавшийся в успехах научной деятельности на народном языке и расцвете литературы, — все это должно было впушить иные понятия об украинстве и развеять много ошибочных мнений о нем у чужих и своих. Должны были вполне исчезнуть предубеждения тех, которые смотрели на украинство, как на романтический архаизм, несовместимый с прогрессивным движением, и страхи тех украинофилов, которые хотели оградить украинские круги от влияния современных течений, боясь, что увлечение ими будет иметь результатом равнодушие к украинскому национальному вопросу и украинскому национальному вопросу и украинской национальной жизни, Мотивы, руководившие украинскими деятелями 1860 — 1890-х гг., переносившими центр тяжести украинского движения на галицкую почву, вполне оправдали себя. Их энергия и средства, вложенные в развитие украинства в Галшци, приносили желапные плоды, и успехи достигнутые украинским национальным движением, становились могущественным стимулом для украинского общества России, призывавшим к полноте национальной жизни и непосредственным усилиям к ее достижению.
Резко-опозиционное направление, которое получило украинское движение Галиции с 1890-х гг„ в противоположность старому, правительственному украинству 1848 года, поставило его впервые на твердую почву, научив рассчитывать только на собственные силы, а не на милости правительства. Работа, направленная на развитие и организацию народных масс, в продолжение 1890-х и 1900-х годов дала очень внушительные результаты, создав реальные силы в сознательных народных массах, на которых могла опереться в своих политических и национальных запросах украинская интеллигенция. С другой стороны культурный и экономический рост сообщал уверенность в возможности движения даже при самых неблагоприятных политических условиях собственными силами общества.
Как раз на это время, конец 1890-х и 1900-х годов приходятся первые успехи научной работы, украинской не только по темам, но и по внешней форме — украинскому языку, «Товариство имени Шевченка»,
388
довольно скромно прозябавшее в 1880-х гг., преобразовалось в научное общество в 1892 г. и затем в 1898 г. реформировалось по образцу академий наук, сгруппировав вокруг себя научные украинские силы Галиции и России. Скоро оно обратило внимание ученых кругов своими многочисленными научными изданиями (ученый журнал {»Записки», посвященный главным образом украинской истории, филологии и этнографии, археографические издания, «Етнографичний збирник», «Материали по етнольогии» и др.). Большое значение имели также его литературные издания. С 1885 г. Товариство взяло на себя издание литературного еженедельного журнала «Зоря». До 1894 г. это издание допускалось в Россию и в 90-х годах получило довольно широкое распространение, привлекая одновременно к сотрудничеству литературные силы российский Украины. Основанный Товариством Шевченка в 1898 г. взамен «Зори», литературно научный журнал «Литературно Науковий Вистник», допускавшийся в продолжение трех лет в Россию довольно свобедно, имел для российской Украины еще большее значение в том же смысле. Эти новые связи с Галицией оживили литературную деятельность среди Украинцев в России, подняли ее уровень, расширили кругозор, вообще дали сильный толчок украинству, В Галиции этот момент совпал также с появлением целого ряда новых литературных сил — а может быть в значительной степени и вызвал это появление. Местная культурная жизнь, довольно бесцветная до тех пор, расцветилась яркими талантами, внесшими новое содержание и сообщившими новую значительность местной жизни
Этот прилив новых сил сильно повлиял на самочувствие украинского общества, поднял уровень его стремлений и дерзновений. В Галиции с концом 1890 гг. выступает на очередь и приобретает все большую жгучесть вопрос об украинском университете. Выдвинутый украинскими университетскими кругами, он затем становится достоянием самых широких кругов украинского населения, как завершение культурной программы национального возрождения полноты национальной культуры. Когда осенью 1902 г. украинское студенчество львовского университета, встретив резкий отпор со стороны университетских властей своим требованиям расширения прав украинского языка и увеличения числа кафедр, устроило сецессию, поголовно вышедши (в числе 600) из университета, — это произвело чрезвычайно сильное впечатление. Украинское население Галиции без различия сословий и партий чрезвычайно сильно и дружно отозвалось на солидарную манифестацию студенчества, собирая деньги для сецессионистов и домогаясь основания отдельного университета, в виду враждебного отношения польского университетского большинства к национальным требованиям Русин. Последовавшие
затем бурные сцены, от времени до времени постоянно повторявшиеся в эти годы вплоть до кровавой перестрелки 1 июля (н.с) 1910 г., держали все время в напряжении университетский вопрос, сделав из него очередное требование украинской политики.
Наряду с этим в эти же годы большое внимание было обращено также на создание частной украинской средней школы. Благодаря тому, что польским правящим классам еще в 1860-х годах, непосредственно после введения областной автономии, удалось провести закон, — уникат в законодательстве Австрии, по которому учреждение казенной украинской гимназии может состояться не иначе как с согласия галицкого сейма, т. е. его польского большинства, — в руках последнего оказалось veto, против которого стали бессильными даже благие пожелания правительства. Поэтому учреждение каждой новой украинской гимназии приходилось выторговывать у польского большинства ценой разных уступок, и этот вопрос об украинских гимназиях служил одним из камней преткновения, о которые не раз спотыкалась оппозиционная энергия украинской политики (напр. открытие одной из гимназий, коломыйской, должно было послужить компенсацией угоды 1890 г., а вопрос об открытии гимназии в Стапиславове в течение целого ряда лет, 1901—4, служил настоящим центром польско-украинской борьбы). Единственным выходом из этой необходимости позорного выпрашивания средних школ из рук польского большинства явилась организация частной украинской средней школы и в этом направлении в 1907 и последующих гг. было приложено много энергии и старапия. В результате создалась значительная сеть средних школ и подготовительных к ним курсов, планомерно развиваемая специальными органами — обществами и союзами.