Эти системы городов были чрезвычайно важным фактором в дальнейшем развитии политических и общественных отношений среди украинских племен. Развивались они не у всех племен одинаково, в зависимости от более или менее интенсивной культуры, от большого или меньшого развития самой городской жизни. «Тогда как у Полян, Северян, Дулебов городская жизнь была сильно развита, и уже в самое раннее время городские организации заступают у них место старых племенных отношений,—у Древлян, Радимичей, Вятичей не развились крупные городские центры, эти земли долее удерживают первоначальный слабо организованный племенной строй, и самые племенные имена живут дольше.
Так, из старых географическо-этнографических территорий— земель формируются новые территории — «волости»1. Территории племен со слабо развитою городской жизнью, без сильных городских центров, притягиваются чужеплеменными центрами: Древляне—Киевом, Радимичи и Вятичи — Черниговом. С другой стороны, сильное развитие городских центров приводить к распадению племенной территории на несколько княжеств-земель: так, Северщина делится на земли Черниговскую и Переяславскую, в земле Дулебов появляются земли Владимирская, Червенская, Белзская и т. п.
Что касается первоначальных форм управления в этих племенных и городских организациях, то об этом мы имеем очень мало прямых указаний. Прокопий и Маврикий Говорят о Славянах и Антах, что они не знают монархического правления, живут в племенной раздробленности, и всякого рода дела решает воля народа. Изображая киевские порядки пред образованием позднейшего государства, автор древнейшей киевской летописи представляет, что дела решало тогда совещание Полян, т. е. то, что называется позже вечем, народное собрание. В истории о восстании Древлян в половине X в. хотя и упоминаются древлянские князья, с комплиментом, что они «добры» и «распасли древлянскую землю», но решают важнейшие вопросы все-таки сами Древляне. Очевидно, что и в тех племенных и городских организациях, где существовали князья-старейшины, главную роль играло все же совещание «старцев* или «лучших людей», т. е. старейшин наиболее сильных и влиятельных родов. Но местами князей могло и вовсе не быть, и правили общиной в таком случае одни «старцы», совет старейшин.
1 Волость — власть, территория и административная зависимость.
44
Вообще, мы не знаем, выработалась ли где-нибудь на украинской территории, кроме Киева, более сильная княжеская власть, и не можем, вследствие этого, сказать, достигли ли те политические организации, на которые указывают нам такие имена, как Волыняне, Лучане и т. д., значительной внутренней силы прежде, чем они вошли в сферу влияния княжеско-дружинного уклада Киевского государства.
Несомненно, на скрепление связей города с пригородами, на нереход этих связей в настоящую зависимость пригородов от города, какую мы наблюдаем позже, княжеско-дружинный строй повлиял очень сильно, и мы уже на первых страницах киевских памятников видим городские отношения такими, какими они сложились в период раз вития этого нового политического фактора. Без него гегемония города над пригородами едва ли была бы очень осязательной. Вполне реальной эта зависимость стала лишь тогда, когда в «городе* сел князь или его наместник, с большим или меньшим отрядом дружины, для подержания своего престижа.
Но и этот княжеско-дружинный элемент был сам продуктом развития городской жизни, тех же условий, какие оживляли эту жизнь.
Подробнее — Историк Укранни-Руеи, т. I, гл. 6 и начало 7-й (тоже Киевская Русь, т I).
«•««Mi;.
* 9 Ш Ш * f* * *
•4' & j* 'fc ~l 3b b' i* ii* Ј «« 91 V «• ?ч & t» S
IV. ГОРОДСКАЯ ЖИЗНЬ И НАЧАЛО ГОСУДАРСТВЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ.
Сношения, торговля, как и в истории Других народов, так и в истории украинских племен были весьма важными факторами культурного и общественного развития и государственной организации.
Следы торговых дорог, обмена и торговли на украинской территории можно проследить с эпохи ранней металлической или даже неолитической культуры. Торговые сношения, красноречивыми доказательствами которых служат чужеземные раковины и различные стеклянные, глиняные и металлические изделия, таким образом, завязались здесь еще задолго до славянского расселения. Медная и бронзовая фабрикация вся опиралась на ввозе из-эа границы; железные изделия и железо также, несомненно, в значительной степени ввозились, так как своего железа, конечно, не хватало на все потребности.
Уже в эти времена можно с полной определенностью указать главные направления сношений, которые потом, с некоторыми изменениями, продолжали существовать и в период славянской колонизации— южный, восточный и занадный путь.
Южный путь, выходивший из финикийских, карийских, позже— греческих факторий и колоний черноморского побережья, оставил документальные следы в виде греческих металлических и керамических изделий и монет; эти следы идут в глубь среднего Поднепровья, а сфера влияния этих сношений шла еще далее на север.
В черноморских степях южный путь встречался с восточным: иранская колонизация степей служила живым мостом, связавшим эти степи с переднею Азиею. Если я скажу, что слова «курица», «чобот», «топор» несомненно иранского происхождения, то это дает понятие о том, как разнообразны были культурные заимствования, проникавшие этой дорогой с востока. Археология дает также многочисленные указания на сношения с востоком. С полной определенностью можем сказать на так называемый скифский тин в металлических изделиях (особенно бронзовых): заходя в район среднего Поднепровья, он, с другой стороны, глубоко проникает в переднюю и центральную Азию и служит непререкаемым доказательством широкого обмена, захватывавшего своими культурными влияниями, между прочим, и окраины славянской прародины. Позднейший, так называемый меровингский или готский стиль в юве-
46
лирных изделиях, представленный кладами на всем протяжении от Западной Европы до передней и центральной Азии, служит доказательством обмена, продолжавшегося и в период славянского расселения. Для позднейшего времени мы имеем уже обильные письменные и нумизматические указания в том же смысле.
С запада культурные влияния шли сначала от Кельтов, позже от Римлян, непосредственно или при посредстве германских племен. Латинские и кельтские названия в большом числе встречаются в общеславянском запасе культурных слов; германские заимствования, в недавнее время обратившие на себя особенное внимание, — также. Археология дает доказательства широких сношений с западом и юго-западом в эпоху пред славянским расселением в виде чрезвычайно многочисленных находок римских монет,—преимущественно серебряной монеты конца I, затем II и III веков по Р. X.; особенно часты и богаты такие находки в среднем Поднепровье (по обеим сторонам Днепра), а также на «Волыни и в области Днестра. Торговые сношения приносили эту римскую монету с запада, с Черноморья и из балканских провинций. Колонизационные передвижения П—III вв., очевидно, не остановили этих сношений, и только в IV— V в. они ослабевают: монеты этого времени встречаются лишь изредка.
Украинские племена, расселившись в новой территории, овладели этими извечными торговыми дорогами. Данные IX—X в, дают нам довольно полный обзор торговых сношений, как они развились уже в руках паших племен.
Первою торговою артериею в этот период выступает, как называет ее киевский летописец, «путь из Варяг в Греки»,—Днепр. Связанный с именем Константина Порфирородного византийский трактат «Об управлении государством» (средины X в.) описывает купеческие караваны, ежегодно снаряжавшиеся из Киева в Константинополь: жители лесных приднепровских областей строят зимою лодки и с первою водою спускают их в Киев и другие торговые города, где продают русским купцам. Эти последние из разных торговых пунктов системы Днепра и соседних — из Новгорода, Смоленска, Любеча, Чернигова, Вышгорода и др., съезжаются со своими товарами в Киев. В этом последнем, пока снаряжались суда и стягивались из разных мест купцы и товары, можно представить огромную ярмарку, на которой сводились счета, перепродавались товары, устанавливались пены. В июне караваны двигаются из Киева; носледний сборный пункт — под Витичевым, ниже Киева, где собираются все суда, чтобы плыть одним большим вооруженным караваном далее: в это время черноморские степи были в руках Печенегов, и нужно было вооруженной рукой охранять от них караваны, особенно в некоторых более опасных местах. Выйдя в Черное море, суда плыли вдоль его берега в