С другой стороны, и земли, входившие в состав Русского государства, перестают быть безучастными зрителями княжеских отношений. По мере того, как государственная организация проникала глубже в жизнь земли, земли все более и более проявляют стремление не только приноровиться к новым государственным отношениям, но и приноровить их к своим интересам, и на почве нового, княжеско-дружинного уклада возобновить свою отдельную жизнь, обособиться в автономные политические тела. Княжеско-дружинный строй локализуется, из потомства Владимира В. образуются местные, земские династии, которые, не имея возможности опереться исключительно на свои, сравнительно небольшие дружины, ищут опоры в самом населении, в земле, прислушиваются к голосу ее веча, стараются приобрести симпатии ее и часто действительно успевают в этом. В результате киевским князьям, собирателям наследства Владимира В., приходилось вести борьбу не только с князьями отдельных земель, но и с самими землями, отстаивающими свою обособленность, и центростремительная энергия старой государственной машины ослабляется также и этими центробежными стремлениями земель.
На первых порах энергия собирателей все-таки преодолевала эти препятствия до некоторой степени, достигая от времени до времени значи-
70 651
тельных успехов. Из трех сыновей Ярослава (Изяслав, Святослав, Всеволод), занимавших киевский столь, особенно младший Всеволод (1078— 1093) ловкой и осторожной политикой успел собрать значительную часть отцовских земель: ему принадлежали княжества Киевское, Черниговское и Переяславское {ядро Киевского государства), Смоленск и Поволжье, т. е. большая часть наследства Ярослава. Но это не было спокойное и прочное владение: Вееволоду до самой смерти приходилось выдерживать борьбу с младшими родственниками, по наследству претендовавшими на те или другие волости, захваченные Всеволодом, и призывавшими на помощь орды Половцев,
Сын Всеволода, Владимир Мономах, продолжал осторожную политику отца. Уступив по смерти отца киев своему старшему двоюродному брату Святополку, он получает этот стол по его смерти (1113) и, утратив одни земли из отцовского наследства, приобретает ряд других. В общем его владения были все же меньше отцовских: наиболее чувствительна для киевского стола была утрата Черниговской земли; политическое единство среднего Поднепровья было утрачено безвозвратно. Зато господство Мономаха над оставшимися за ним землями было более прочным сравнительно с отцовским, так как рядом походов, предпринятых по его инициативе, была сломлена сила Половцев, у которых искали помощи обезземеленные претенденты {князья-изгои). Это доставило ему громкую популярность. Сохранившиеся обломки поэтических произведений прославляют этот триумф Руси над степными хищниками, когда
Погубил Мономах поганых Измаильтян Загнал Отрока 1 за Железные врата 2 .
А Сырчан, оставшись у Дона, рыбою питался 3 .
Тогда пил Володимир Дон златым шеломом,
Прияв землю всю и загнав окаянных Агарян.
На киевском столе Мономах пользовался большим влиянием, держал в повиновении прочих князей и сумел передать Киев после себя непосредственно своему старшему сыну Мстиславу.
Мстислав (1125—1132) также умел поддержать отцовский престиж. Это — последний князь на киевском столе, поддерживавший старые традиции, умевший держать если не в повиновении, то в границах почтения прочих князей. Полоцких князей, когда они не прислали ему своих
1 Половецкого хана
2 Дербент
3 Для кочевника, привыкшего питаться продуктами стада — самая жалкая пища
@ 71
полков в помощь против Половцев, Мстислав лишил владений и выслал в Византию. Его личные владения, однако, были уже сравнительно вовсе не велики: кроме Киева, он владел Новгородом, Смоленском и после упомянутого инцидента — также Полоцком. Авторитет этого князя опирался больше на его личные качества и на почтительное отношение к нему братьев, получивших остальные земли из наследства Мономаха.
Брать Ярополк (1132—S), заменивший Мстислава на киевском столе, не имел уже этого престижа. Вопрос о преемстве киевского стола посеял раздор между потомством Мономаха и вызвал борьбу между сыновьями Мстислава и младшими его братьями. Пользуясь этою распрей, черниговская династия — потомство Святослава Ярославича — поднимает голову после долговременного подчинения авторитету династии Всеволода и предъявляет также притязания на киевский стол, который династия Мономаха хотела сохранить исключительно для себя. По смерти Ярополка черниговский князь Всеволод Ольгович, действительно, успел захватить Киев и сохранить его за собою до смерти.
По смерти Всеволода (1139—1146) начинается еще более ожесточенная борьба князей за Киев. С линией Мстислава соперничают потомки младшего Мономаховича Юрия (линия суздальская) и черниговская династия Очень деятельное участие, особенно сначала, пока была надежда распутать эту усобицу, принимает в борьбе и само киевское население, желая помочь утвердиться на киевском столе династии Мстислава: Изяславу Мстиславовичу, потом его брату Ростиславу и сыну Мстиславу. Население хотело превратить Киевскую землю под владением этой династии в такое же обособленное и замкнутое государство, в какие превратились уже некоторые другие земли.
Но исключительное значение Киева, как самого большого и богатого города, старой столицы, с которой связывались традиции о первенстве и власти над прочими князьями, препятствовало этим стремлениям: другие династии не хотели донустить, чтобы Мстиславичи обратили Киев в свое исключительное владение. Положение запутывалось еще более вследствие отсутствия выработанного и признанного порядка преемства: принцип наследования в прямой линии (от отца к сыну) сталкивался с принципом родового старшинства (преемства от брата к брату, и только после младших дядей к старшим племянникам). Тридцать пять лет (1146— 1181) проходят в беспрестанных сменах князей и почти беспрерывных войнах за Киев, чрезвычайно тяжело отражающихся на благосостоянии города и земли, тем более, что некоторые претенденты (из династий суздальской и черниговской) призывали, в качестве союзников, половецких ханов в свои походы на Киев, и эти нападения половецких полчищ страшно разоряли землю. Несколько раз подвергается более или менее сильным погромам самый Киев.
Л/С Грушевский
72 0
Киев и Киевская земля вообще в продолжение XII в. быстро приходят в упадок. Много причин способствовало этому. Тюркский натиск подорвал благосостояние Полянской земли: за исключением северного угла, она несколько раз превращалась в пустыню; население отливало; хозяйство было в расстройстве, и этот упадок благосостояния земли отражался, конечно, очень сильно на его старой столице. Торговля очень терпела от унадка южных и восточных торговых дорог, на которых движение было, если не прекращено вовсе, то сопряжено с большими трудностями и вообще ослабело после того, как тюркские орды утвердились в степях и вытеснили оттуда славянское население Обособление земель — бывших провинций Киева, развивших в себе свои собственные центры и оттянувших значительную часть военно-торгового класса, этой «Руси», безраздельно тяготевшей прежде к Киеву, влияло тоже на ослабление последнего. И к довершению всего — полстолетия беспрерывных смут, войн за киевский стол, разорений земли и самого города. Богатство и блеск Киева начали исчезать, а это, в свою очередь, отражалось и на его политической роли.
Младшая, суздальская линия Мономаховичей, сыновья Юрия, которые, как младшие дядья, по родовым счетам имели старшинство перед старшими племянниками из династии Мстислава, начинают пренебрегать Киевом. Они претендуют на старейшинство, требуют покорности от южных, украинских князей, но в Киеве княжить не желают. Они остаются в своих великорусских владениях — земле Ростово-Суздальской и стремятся поднять до значения нового политического центра эту свою волость и ее полую столицу — Владимир на Клязьме. Предоставляя Киев разным младшим родственникам, они и стараются всячески держать их и Киев в подобающем почтении и умышленно содействуют упадку Киева. В 1169 г. войско Андрея Юрьевича во время войны с киевским кня-