При всем том зто было государство довольно сильное и благоустроенное, и ничто не предвещало его близкого конца. Сохранившиеся характеристики его за время Юрия Львовича, внука Данила, подобно своему славному деду также, невидимому носившего королевский титул, превозносят достоинства его правления, покой, которым пользовалась страна в его управление, и богатство, которым она отличалась «Тогда была в своей чести и времени земля Волынская, всяким обилием и славою прсимущая — а теперь по многих ратях не такова», характеризует время
Юрия в Галицко-волынском государстве житие волынского уроженца митр Петра, составленное в конце XIV века.
После смерти Юрия галицкие земли были разделены между его сыновьями. В начале 1320-х годов эти последние представители галицко-волынской династии умерли, не оставив сыновей Из разных претендентов галицко-волынское боярство, пользовавшееся и в это время большим влиянием, предпочло одного иэ польских князей, родственника угасшей династии по матери, галицкой княжне, Болеслава Тройденовнча. Этот боярский ставленник, принявший при этом православие и имя Юрия, однако не поладил с боярами, а его симпатии к католицизму и чужеземцам-католикам, которыми он окружил себя, подорвали его популярность и у населения и дали возможность боярам возбудить последнее против Юрия-Болеспава С другой стороны, его непрочное положение, в связи с неприязненной политикой относительно Польши, вызвало планы на галицкие земли у польского правительства. Оно сближается с Венгрией, по старой памяти считавшей за собою исторические права на Галицию, и между ними состоялось соглашение относительно совместных действий в галнцких делах. Но Юрий Болеслав не дожил до его реализации: против него организовался заговор среди бояр, и 25 марта 1340 г. он погиб от отравы, а пользовавшиеся его покровительством католики подверглись избиению.
Бояре прочили на его место его родственника из литовской династии, — князя Любарта Гедиминовича, женатого на галицко-волынской княжне. По смерти Юрия-Болеслава он был признан князем в землях Галицко-волынского государства. Но одновременно, при первой же вести о смерти Юрия-Болеслава выступили с притязаниями на галицко-волынские земли Польша и Венгрия, двинувшие свои войска в Галицию. Начинается упорная борьба за галицко-волынское наследство, послужившая началом похода Полыни в украинские земли, завершившегося полным их присоединением два столетия спустя — в XVI — XVII вв.
Подробнее об отдельных княжествах — История Украини-Руси, т. II, гл. 1. 4 — 7, история Галицко-волынского государства — т, III, гл. I.
£ К? ei Л Г* Ж 'S i«JI SJf # &
:Ц Я Щ. *
Ц * Ь Ц * X В '* Ш %
К S Л г, Я Ш й . : i '» g & ••*
VIII. ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ОБЩЕСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО, ПРАВО И КУЛЬТУРА XI—XIII ВЕКОВ
Несмотря на механический характер связи, соединявшей земли старого Киевского или Русского государства, ее неустойчивость, частые перерывы и затем раннее обособление земель, она оставила глубокие следы в быте и культуре земель, входивших в состав названного государства. Такие следы культурного влияния, как распространение государственной христианской религии, русско-византийской книжности и искусства, которыми эти земли обязаны были указанной государственной связи, слишком осязательны и очевидны. Менее обращало на себя внимание глубокое проникновение в жизнь земель юридических институтов и норм, форм общественной и политической организации, выработанных Киевским государством. Что такое проникновение имело место действительно, это доказывается сходством юридических отношений отдельных земель, часто разительным, и параллелизмом в дальнейшем развитии областей северо-восточных, вошедших в состав Московского государства, и земель украинских и белорусских, вошедших в состав вел. княжества Литовского и Нолыпи1. Сходство это объясняется общим наследием, полученным всеми названными землями от Киевского государства. Круг общих форм н норм, наблюдаемых нами, гораздо шире того, что мы имеем в сохранившихся сборниках киевского права (так называемая Русская Правда, в ее разных редакциях), и сравнительное изучение политн-
1 В основании государственного и частного быта Московского государства лежат формы, выработанный Киевским государством. Это обстоятельство, вместе с династической связью, создавало в правительственных и литературных кругах московских сознание тесной связи с государством Киевским, превратившееся наконец в убеждение, что Московское государство является его естественным и непрерывным продолжением и единственным наследником после надения государственной жизни в украинских землях. В этом смысле создаются легенды (наир., сказание об императорских регалиях, привезенных Владимиру Моно маху на Византии и от него перешедших к московским князьям), разрабатывается историографическая схема в московских хрониках и летописных компиляциях; этими историческими правами доказывают московские великие князья свои права на украинские н белорусские земли великого княжества Литовского и т.д. Это же представление о Московском государстве, как непосредственном, органическом продолжении Киевского, легло в основу и новейшей историографии.
6 За* 3S
М'С. Грушевский
g°
ческих и общественных отношений, права ни быта этих земель открывает перед нами все новые и новые общие явления, восходящая к упомянутому общему наследству Киевского государства.
Мы бросим теперь взгляд на формы государственных и общественных отношений, выработанные столетиями государственной жизни украинских племен.
Систему земель Киевского государства связывала династическая идея: представление, что земли, входившие в состав этого государства, составляют исключительно владение рода св. Владимира, его монополию, Основу для такого воззрения создал сам Владимир, устранив всех значительных владетелей из других родов и раздав важнейшие центры государства своим многочисленным сыновьям. Потомки Владимира, за весьма небольшими исключениями, не ищут для себя владений вне пределов его наследия, но с другой стороны каждый из его потомков претендует на владение какою-нибудь частью в этом наследии. «Разве мне нет части в Русской земле?» — является формулою этих притязаний; и действительно, до времени полного разложения киевского государственного строя мы почти не находим в потомстве Владимира князей безземельных. Па почве этого представления о коллективных правах княжьего рода на земли Киевского государства возникает сознание коллективного интереса и обязалности заботиться о целости этого обще-родового достояния, не нозволяя чужеземцу или чужеродцу захватить какую-нибудь часть в «отчине» князей. Понятно также, что с точки зрения этого принципа, жесточайшею и опаснейшею ересью должно было представляться стремление населения обойтись вовсе без князи (такие стремления мы видели в народном движении XIII в.), как, с другой стороны, дикой и предосудительной является в глазах тогдашнего общества попытка галицкого боярина — сесть самому на княжьем столе. Земля не может быть без князя, а князем может быть только член киевской династии св. Владимира. Такое представление принято было в княжеско-дружинных кругах, и не только в них — оно было усвоено самим тогдашним обществом и отступления от этого принципа являются уже симптомом разложения старого строя.