тельною, православной Украиною. Обрядовая внешность все покрывала в глазах низших классов, не только в какой-нибудь глуши Марамароша, но и в огромном большинстве всего украинского населения совершенно не сознавался разрыв «со своей старой греческой верой» и соединение с церковью латинской, и если для более сознательных, интеллигентных элементов этот религиозный перелом был источником страданий и безвыходных унижений, то для преобладающего большинства прошел он более или менее незаметно.
Но с другой стороны и ничего положительного не принес он с собой. Переход в унию сам по себе не поднял украинской церкви. Уровень культуры украинской жизни продолжает понижаться. Книжность по прежнему служить почти исключительно потребностям обряда, богослужения: книги выходили главным образом богослужебным, реже католического или религиозно-правоучительного содержания; о светской литературе нечего и говорить. Культурное содержание этой книжности было чрезвычайно невелико. Самым популярным — и единственным популярным продуктом ее были канты религиозного содержания, разного времени и разных авторов: сборник их, в первый раз изданный с нотами в Почаеве униатскими монахами, так наз. базилианами1, в 1790 г., под названием «Богогласника», много раз повторялся впоследствии. Благодаря своей близости к народному песнетворчеству и устной литературе некоторые из этих кантов приобрели неумирающую понулярность.
Вообще на линии соприкосновения книжности и устной литературы главным образом и теплился огонек национальной культурной традиции, а в безыменном творчестве и непрерывной эволюции народной словесности, песенной и прозаической, поглощавшей и своеобразно перерабатывавшей все новые и новые продукты близкого ей литературного творчества, находила себе выражение духовная жизнь народа, единству которой не ставили преграды ни политические границы, ни расстояния, не разрывавшие обмена в сфере произведений этой литературы. Не подложить сомнению, что это глухое столетие было временем высокого развития народной песни, в богатом репертуаре которой и в высоких поэтических достоинствах черпали потом начинатели национального возрождения свою уверенность в духовных силах народа и возможности его возрождения.
Но с книжностью и книжным просвещением дело стояло плачевно. Книга становилась не только мало содержательною, но и мало доступной Церковный (славяне-русский) язык делался все менее понятным, и уже в
1 Базилианами назывались униатские монахи, так как считались «чином св. Василия»
335
первой четверти XVIII в. был издан в Супрасли словарик славянских слов с переводом на польский язык, в виду того, как объясняют издатели, что из священников едва сотый понимает по-славянски. Народный же язык не ушел завоевать себе права гражданства ни в книжности, ни в школе. Школы упелели в конце концов только сельские — где учил дьячок. Несколько лучшие монастырские (базилианские) школы были сильно ополячены, как и сами баэилиане вообще. И вообще все хотя немного образованное среди украинского общества — даже не разорвавшее со своею национальностью — говорило и писало по-польски: это был «культурный язык» самого украинского населения западной, польской Украины. По-польски или латыни писали даже наиболее патриотически настроенные люди второй половины ХУ1П и первой половины XIX стол.; на польском языке обращались духовные украинские власти к подвластному духовенству, даже знание русского алфавита не было уделом всего духовенства!
И что всего хуже — никакого выхода из этого убийственного положения не предвиделось под польским господством. «Я совершенно свыкся с мыслью, — нисал один из представителей униатских духовных кругов в момент перехода Галичины под власть Австрии, — что скорее Русь погибнет, чем мы достигнем чего-нибудь. Жаль, что конфедератам не удалось нас (униатское духовенство} перерезать — тогда бы успокоились, а так бьют, а не убьют»1.
Неожиданно Польша пала. В виду грозившего сближения Австрии о Турцией, русское правительство принуждено было согласиться на предложенный прусским правительством проекта компенсаций за счет Польши и состоявшимся в августе 1772 г. соглашением решен быль так называемый первый раздел Польши, по которому Австрия должна была получить западные украинские земли, Россия — восточную Белоруссию. Затем при втором разделе 1793 г. Россия заняла воеводство Киевское, Подольское, значительную часть Волынского и белорусские земли, по линию, проведенную от границ Австрии на границу Курляндии Затем при третьем разделе Польши, 1795 г. были закруглены эти белорусские и украинские приобретения России (окончательно распределены они были постановлениями венского конгресса 1815 г.).
Австрия свои приобретения в украинских землях заокруглила еще северной Молдавией: это было признано необходимым для того, чтобы обеспечить сообщение Галиции с Трансильванией, и вслед за приобретением Галиции в 1774 г. австрийские войска заняли пограничные то рода Молдавии — позднейшую Буковину Австрийское правительство ссылалось при этом на то обстоятельство, что эта область издревле принадлежала к Галицкому княжеству, присоединив Галицию к Австрии на ос-
1 Галичанин, 1872,1, ст. 140 — 1
336 {ffl)
новании старых «исторических прав» венгерской короны на Галицию — старых претензий венгерских королей1, Австрия дополняла ее исстари принадлежавшими к ней землями. Действительно в ХГГ и ХШ в. города по среднему Пруту стояли в зависимости от галицких князей, входили в составь так называемого Пониэья; затем все Понизье перешло под непосредственную власть Татар, а когда в половине XIV в. организовалось воеводство Молдавское, то молдавские вое воды захватили и земли между Серетом и Днестром, т. н. Покутье и Шипинскую землю. Некоторое время земли эти были предметом соперничества между Польшею и Молдавией, пока наконец установилась польско-молдавская граница, разделившая спорную территорию, я южная часть этой спорной территории (северная часть нынешней Буковины) осталась в составе Молдавии до австрийской оккупации 1774 г. Господарь молдавский опротестовал этот захват его владений, но турецкое правительство не поддержало его достаточно энергично и в 1775 г. состоялось соглашение, по которому занятая австрийскими войсками территория была уступлена турецким правительством. Новая провинция, получившая название Буковины, сначала находилась под военным управлением, а в 1786 г. была присоединена к Галиции.
Таким образом, западные Украинские земли объединились под владением Австрии, центральные — Киевщина, Волынь и Подолье, к которым в 1815г. присоединилась еще Холмская земля и Подляшье, — вошли в состав России, снова объединившись с восточной Украиною, отделенной от них трактатом 1667 г.
Падение польской государственной власти однако не произвело резкого переворота в местной жизни. Сословные отношения, помещичий ре жим, власть и господство шляхты, созданная польскими порядками, остались в целости и силе И даже гораздо более: шляхетский режим только выиграл от перехода украинских провинций из состава Польского королевства, с его хроническим отсутствием полицейской и исполнительной власти, в состав государств о очень сильными правительствами, с развитою бюрократической и полицейской организацией, какими были Австрия и Россия. Новые правительства склонны были прежде всего смотреть на помещика, как на блюстителя порядка — как на «полицмейстера», по выражению имп. Павла, и в охрапении престижа помещичьей власти и покорности ей крестьян видели одну из существеннейших своих задач2. Бюрократическая машина и воинские команды охраняли
1 Об этих претензиях Венгрии на Галицию см выше стр, 75.
3 Характерную иллюстрацию этих отношении дает педавно опубликованное дело Сем. Олийннчуха, крепостного интеллигента, попавшего в Шлиссельбург за свой протест против господства Поляков и других чужеродцев над украинским крестьянством — Былое 1906, IV.
История украинского парода
помещика от проявлений малейшего недовольства народных масс, и помещичье « хозяйство» польской шляхты под новым господством могло процветать свободнее, чем когда-либо под польским правлением.