Выбрать главу

Несмотря на агрессивную политику феодалов султанской Турции и Крымского ханства, продолжали развиваться торговые отношения Крыма с украинскими и русскими землями. Все чаще в Крым прибывали чумацкие валки с Украины, привозившие на продажу хлеб, водку, табак, овечий лой, сало, пряжу, нитки, полотно, железо, рыболовные сети, деготь, смолу, веревки, возы и т. п. Из Крыма чумаки увозили главным образом закупленную соль и рыбу, а также в незначительном количестве вино, сафьян и сафьяновые сапоги, шелковые ткани, орехи.

Таким образом в середине XVIII в. в Крымском ханстве происходил интенсивный переход татар к оседлому образу жизни и земледелию, развивались ремесло и торговля. Вопреки агрессивной политике крымских феодалов по отношению к Русскому государству расширялись торговые связи Крыма с украинскими и русскими землями. Историческое развитие Крымского ханства вело к необходимости расширения его экономических и политических связей с Русским государством.

Важнейшей задачей внешней политики Русского государства первой половины XVIII в. являлась борьба против агрессивных устремлений Швеции, султанской Турции и Крымского ханства. В Северной войне русский, украинский, белорусский и другие народы совместными усилиями нанесли сокрушительное поражение феодальной Швеции — одной из самых сильных европейских держав того времени.

Успешные действия русской армии и в ее составе украинских казацких полков, народная война на Украине, в Белоруссии и Литве против шведских захватчиков, подвиг русского а украинского народов в Полтавском сражении предопределили крах агрессивных замыслов врага.

Полтавская победа ярко продемонстрировала результативность реформ, осуществляемых в стране Петром I. Создание регулярной русской армии, успехи в развитии производства оружия, боеприпасов, обмундирования, организация снабжения армии продовольствием, а также реформы, касающиеся различных сфер общественной жизни, способствовали мобилизации средств на ведение войны. «Полтавская битва, — писал В. Г. Белинский, — не могла не иметь сильного нравственного влияния на народ: многие из самых ожесточенных приверженцев старины должны были увидеть в этой битве оправдание реформы»[170].

В результате успешного завершения Северной войны Русское государство освободило часть прибалтийских земель, захваченных Швецией, приобрело выход к Балтийскому морю, обеспечило себе необходимые условия для дальнейшего экономического, политического и культурного развития. Украинский народ, внесший весомый вклад в разгром врага, избежал угрозы порабощения Швецией и шляхетской Польшей.

Напряженная борьба Русского государства против Турции и Крымского ханства за обеспечение безопасности своих границ и продвижение их к Черному морю принесла частичный успех. Русско-турецкие войны этого периода позволили закрепить за Россией Азов и отодвинуть границу на юг по обоим берегам Днепра. Достигнутые успехи создали необходимые условия для продолжения борьбы Русского государства за выход к Черному морю.

Глава IX РАЗЛОЖЕНИЕ ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ И ФОРМИРОВАНИЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО УКЛАДА (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XVIII в.)

Во второй половине XVIII в. безраздельное господство феодально-крепостнических отношений было нарушено формированием капиталистического уклада. Это проявлялось в развитии мелкотоварного производства, имевшего тенденцию к перерастанию в мануфактурное, применении наемной рабочей силы на промышленных предприятиях, дальнейшем социальном расслоении населения, складывании всероссийского рынка. Важнейшим фактором, способствовавшим становлению нового способа производства, явилось первоначальное накопление капитала. Проводившееся, главным образом, за счет жесточайшей эксплуатации широких народных масс, оно стало исходным пунктом концентрации крупных денежных сумм в руках отдельных лиц, с одной стороны, и образованию рынка наемного труда — с другой.

Прогрессивные процессы и явления происходили неравномерно в разных регионах украинских земель. Левобережье, Слобожанщина и Запорожье, находившиеся в составе Русского государства, имели несравненно более широкие возможности для своего хозяйственного развития. Ростки новых буржуазных отношений в сельскохозяйственном и промышленном производстве этой части украинских земель проявлялись рельефнее и зримее. Иное положение наблюдалось на Правобережной Украине (до 1793 г.) и западноукраинских землях. Являясь сырьевыми придатками иноземных государств, они почти в неизменном виде сохраняли прежнюю структуру экономических и общественных отношений.

На возникновении и развитии новых явлений в хозяйственной жизни отрицательно сказывались негативные факторы: рост крупного феодального землевладения, усиление власти помещиков, неуклонное увеличение числа дней барщины, узаконение крепостничества (1783). Упрочению положения господствующего класса способствовали политические преобразования — ликвидация особенностей административного устройства Левобережья, Слобожанщины и Запорожья.

В конце XVIII в. завершилась консолидация территории основного ядра украинских земель. Наряду с экономической и языковой общностью, она стала важным условием для начавшегося процесса формирования элементов буржуазной нации.

1. СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО НА ЛЕВОБЕРЕЖЬЕ, СЛОБОЖАНЩИНЕ И ЗАПОРОЖЬЕ

Земледелие. Развитие сельского хозяйства Украины тормозилось существующими феодально-крепостническими отношениями. «До капитализма, — подчеркивал В. И. Ленин, — земледелие было в России господским делом, барской затеей для одних, обязанностью, тяглом — для других, поэтому оно и не могло вестись иначе, как по вековой рутине, необходимо обусловливая полную оторванность земледельца от всего того, что делалось на свете за пределами его деревни»[171].

Основной системой земледелия в лесостепных и предстепных районах Украины оставалось трехполье. Только в степных районах Слобожанщины еще применялся перелог. Дальнейшее расширение трехпольной системы в земледелии привело к увеличению площадей пахотных земель и сокращению сенокосов. Так, на Харьковщине на 100 десятин пашни уже к концу XVIII в. оставалось всего 76,2 десятины сенокосов.

Часть помещиков, стремясь увеличить доходность своих имений, совершенствовала систему земледелия. Члены так называемого Вольного экономического общества (основано в 1766 г. в Петербурге) значительное внимание уделяли вопросам более рационального ведения сельского хозяйства и улучшения обработки земли. Практическими шагами в этом направлении стало введение в отдельных хозяйствах многопольной системы наряду с трехпольем, а также травосеяния, выращивание новых культур (сахарной свеклы, кукурузы, табака, картофеля, подсолнуха и т. д.), использование усовершенствованных сельскохозяйственных орудий труда.

Намного шире, чем раньше, практиковалось удобрение полей, особенно навозом на супесчаных, песчаных, подзолистых, суглинистых и глинистых почвах северной части Украины. В первую очередь удобрялись почвы под пшеницу, технические культуры (коноплю, лен, табак), а также огороды.

Сельскохозяйственные орудия оставались в основном почти без изменений. В большинстве помещичьих и

крестьянских хозяйств применялись тяжелые украинские плуги, колесные и бесколесные русские сохи, однозубые, двух- и трехзубые рала. Все эти орудия изготовлялись из дерева и имели только железные лемехи, чересла и наральники (или сошники). Целинные и перелоговые черноземы на Левобережье, Запорожье и Слобожанщине, как правило, вспахивались тяжелым украинским плугом — более производительным, чем другие орудия, хотя и требовавшим значительного напряжения физических сил пахаря и рабочего скота. В него впрягали две-три (а иногда даже четыре-пять) пары рабочих волов. Таким плугом можно было вспахать за один рабочий день около десятины земли. Распушивали почву деревянными боронами.

Основным рабочим скотом в крестьянских хозяйствах оставались лошади, а в лесостепных, степных и южных районах — волы, более сильные и выносливые в работе. В ряде крестьянских и бедных казацких хозяйств из-за недостаточного количества рабочего скота сеяли по стерне, без пахоты, что приводило к истощению почвы и низким урожаям.

вернуться

170

Белинский В. Л Полн. собр. соч. М., 1954, т. 5, с. 150.

вернуться

171

Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 3, с. 310.