Положение решительно изменилось в 1258 г., когда «приде Буранда безбожный, злый, со множеством полков Татарськых, в силе тяжьце, и ста на местах Куремьсенех». Ордынские правители прислали Бурундая с огромной армией, чтобы раз и навсегда покончить с независимостью Романовичей. Дабы усыпить бдительность Даниила и Василька, Бурундай пригласил их принять участие в походе на Литву и пошел туда вместе с Васильком, а затем вторгся в Польшу. Воспользовавшись победоносными кампаниями его войск в Польше и Литве, Бурундай вызвал к себе галицко-волынских князей и предъявил им ультиматум — уничтожить укрепления всех городов: «Оже есте мои мирници, розмечете же городы свое все»[23].
Не имея сил, чтобы самостоятельно противостоять неисчислимым войскам Бурундая, разуверившись в помощи Запада, Даниил и Василько с болью должны были уничтожить то, что возводили многие годы. Правда, сам Даниил не принимал в этом непосредственного участия, а отправился в Польшу, затем в Венгрию, безуспешно пытаясь создать антиордынскую коалицию. Были разрушены стены, башни и прочие фортификационные сооружения городов Стожеска, Львова, Кременца, Луцка, Владимира и др. Укрепления Владимира были столь мощными, что нельзя было «розметать» их быстро. Тогда Василько вынужден был приказать зажечь их, «и тако черес ночь изгоре весь» Владимир. Лишь гарнизон хорошо укрепленного Холма, любимого города Даниила, отказался уничтожить крепость. Расправившись с Галицко-Волынской Русью, ордынские феодалы снова двинулись на Польшу, заставив идти с ними и русских князей.
Нашествие орд Бурундая было страшным ударом для Даниила. Погибла идея зрелой поры его жизни — организация отпора иноземной агрессии. Собственными руками пришлось разрушить укрепленные города и крепости и вновь надеть на шею вражеское ярмо.
Борьба против ордынского ига была главной, но не единственной линией внешнеполитической деятельности Галицко-Волынского княжества, находившегося в водовороте европейской политики, принимавшего участие в польских делах и борьбе за австрийское наследство. Вместе с тем Даниил был вынужден уделять постоянное внимание своим северо-западным соседям — литовцам и ятвягам.
Даниил продолжал традиционную политику укрепления западных рубежей княжества, фундамент которой был заложен его отцом Романом Мстиславичем. Непрерывные набеги литовских феодалов на галицкие и волынские земли, их склонность к союзам с врагами Руси, прежде всего с католическим Западом, вынуждали Даниила быть всегда готовым к отпору. Плано Карпини, проезжая Волынью, опасался литовских отрядов, которые, по его словам, часто и неожиданно вторгались в русские земли.
В 30-х годах XIII в. Мендовг объединил ранее разрозненные литовские племена в первое Литовское государство. Вначале он поддерживал Романовичей, опираясь на них в объединении Литвы. Когда Даниил во время войны с Ростиславом Михайловичем готовился к генеральной битве, Мендовг послал ему подмогу. Но в конце 40-х годов отношения Галицко-Волынского и Литовского княжеств обостряются. Между ними началась длительная война. В 1254 г. к Галицко-Волынскому княжеству была присоединена Черная Русь (вначале опа досталась сыну Даниила Роману). К тому времени Даниил завоевал почти всю Ятвяжскую землю. Это продвинуло галицко-волынские рубежи на северо-запад и поставило в зависимость от Даниила Турово-Пинскую землю, с двух сторон охваченную его новыми владениями.
В 1255 г. вновь начались военные действия между Галицко-Волынским княжеством и Литвой, продолжавшиеся вплоть до смерти Мендовга (1263). Даниилу удалось обеспечить безопасность своих земель. Это был последний большой успех его внешней политики. В 1264 г. Даниил Романович умер в Холме. Летописец откликнулся на смерть одного из наиболее выдающихся государственных деятелей Руси XIII в. такими словами: «Се же король Данило — князь добрый, хоробрый и мудрый, иже созда городы многи… бяшет бо братолюбьем светяся, с братом своим Василком»[24].
Безусловно, Галицкая летопись идеализировала Даниила, но сквозь эту идеализацию нельзя не увидеть в его личности патриота Русской земли, мудрого и дальновидного государственного деятеля, тонкого политика и талантливого полководца. Опираясь на поддержку служилого боярства, дружины, городских верхов, Даниил Романович сумел преодолеть оппозицию со стороны могущественных галицких и волынских бояр, объединить Галичину с Волынью, с достоинством держаться перед западным миром и защитить культуру родного народа от посягательств римской курии. Внутренняя и внешняя политика Даниила объективно отвечала чаяниям народа, заинтересованного в объединенном, сильном и независимом государстве.
Князь Даниил Балицкий был поборником великой идеи — организации антиордынской коалиции. Не его вина, что он не достиг успеха. Феодальная Русь, раздробленная на небольшие княжества, большинство властителей которых постоянно враждовали между собой, не была еще готова к организованному отпору завоевателям. Слишком велики были силы Золотой Орды при жизни Даниила, и совсем безразлично отнеслись к его героическим усилиям западные соседи.
Галицкая и Волынская земли в последней трети XIII в. После смерти Даниила Романовича Галицко-Волынское княжество было раздроблено на четыре удела. Его брат Василько Романович держал часть Волыни с центром во Владимире и номинально, как старший в роде, считался «отцем и господином». На самом же деле великого князя не стало, хотя и Василько, и его племянники претендовали на Первенство в когда-то монолитном Галицко-Волынском княжестве. Галичина была разделена между сыновьями Даниила: Шварно получил ее восточную часть со столом в Галиче, Черную Русь и Забужье; Лев сел в Западной Галичине, владея Перемышлем и Львовом; Мстиславу досталась Восточная Волынь с главным городом Луцком.
В 1269 г. во Владимире умер младший брат Даниила Василько, почти одновременно с ним закончил жизненный путь Шварно Даниилович, и земли его отошли ко Льву. Мстислав не играл заметной роли в политической жизни. Власть сына и наследника Василька Владимира ограничивалась лишь частью Волыни. Казалось бы, мог повториться дуумвират галицко-волынских князей, существовавший при Данииле и Васильке. Но Лев и Владимир постоянно пребывали в напряженных отношениях, поэтому не могло быть и речи о былом единстве Галицко-Волынской Руси.
Главной целью внешней политики галицких и волынских князей после кончины Даниила стало решение литовской проблемы. После смерти Мендовга в Литовском княжестве началась междоусобная борьба, в которой его сын Войшелк опирался на Василька и Шварна. При помощи Шварна Войшелк победил соперников и в 1267 г., уходя в монастырь, передал свое княжество Шварну. Разгневанный тем, что Войшелк предпочел его брата, Лев Даниилович убил Войшелка. Этот жестокий поступок Льва надолго ухудшил отношения между Галицко-Волынской Русью и Литвой.
Великим князем в Литве стал Тройден, который сразу же занял откровенно враждебную позицию в отношении галицких и волынских князей, прежде всего Владимира Васильковича, поскольку три его брата погибли в войнах с отцом этого князя. В борьбе против Тройдена галицкие и волынские князья пробовали использовать ордынских феодалов. Так, в 1275 и 1277 гг. русские войска вместе с ордынцами дважды ходили на Литву. Одновременно галицкие и волынские дружины успешно воевали с ятвягами.
Мирные отношения с польскими феодалами, установившиеся в конце жизни Даниила, прекратились вскоре после его смерти. Романовичи постоянно вмешивались в польские междоусобные войны, и вторая половина 60-х—70-е годы прошли в частых русско-польских конфликтах. Положение еще более обострилось после того, как в 1280 г. краковским князем стал Лешек Черный. До самой смерти этого князя в 1288 г. продолжалась беспрерывная борьба между ним и Львом Данииловичем. В этой борьбе Льву помогали орды Ногая и Телебуги. После кончины Лешка Лев Даниилович принялся отвоевывать у Польши земли, которые считал собственными. В 1288 г. он послал сына Юрия в Польшу с войском. Этот поход окончился неудачно, однако из польских источников известно, что вскоре Лев, хотя и не надолго, овладел Люблинщиной. Ему одно время принадлежала также часть Закарпатья с г. Мукачевом.
В своей внешней политике Лев Даниилович опирался вначале на союз с Венгрией, а с 1278 г., когда чешским королем стал Вацлав, — и на союз с Чехией. Лев поддерживал дружественные связи с северорусскими княжествами, в частности с Тверским, о чем свидетельствует брак его сына Юрия с дочерью тверского князя Ярослава Ярославича. Но, поглощенный отношениями с западными соседями, Лев меньше, чем его отец, уделял внимания организации антиордынской коалиции на Руси.