«Киевская Русь», «Древняя Русь», «Русь-Украина» — это кабинетные термины — синонимы. Современники называли это государство иначе — «Русская земля», «Русь». Первое из упомянутых названий появилось на основании разработок средневековых московских книжников и исследователей более позднего времени, которые доказывали генетическую непрерывность правящего в Москве княжеского рода. С обоснованием этой теории возникли и термины «Киевская Русь», «Владимирская Русь», «Московская Русь» — по названиям центров концентрации государственных функций. В последнее время с российской стороны делаются попытки снова скорректировать исторические процессы: город Ладогу на восточнославянском Севере провозглашают первой столицей Руси; с этого центра позже миссия переходит к Новгороду Великому и лишь затем — к Киеву. Но на пути такой трактовки возникает летописная «преграда»: в 882 г. Олег, завоевав Киев, назвал его «матерью городов русских». Если принимать «ладожскую» гипотезу, то о Киеве следует говорить не как о «матери», а как о «внучке».
Кроме приведенного летописного сообщения, многочисленные упоминания в разных списках локализируют Русь именно на юге восточнославянского государства. Это относится не только к сводам южнорусского происхождения, но и к новгородским, где Приладожье и вообще вся Новгородчина всегда именуется «вься Новгородская область». Такая же стабильность в терминологии прослеживается в отношении к названию «Русь» в ее среднеднепровском географическом определении: сюда с Новгорода Великого приходят епископы, князья и посадники для решения своих военных проблем и вопросов, утверждения власти, координации действий. Подтверждением этому могут быть следующие летописные известия. В 1132 г.: «Въсе же лето ходи Всеволодъ в Русь Переяславлю (т. е. из Новгорода Великого к Переяславлю Русскому — сейчас Переяслав-Хмельницкий. — Авт.)»; в 1136 г.: «Въ то же лето, на зиму, иде въ Русь архиепископъ Нифонтъ съ лучыними мужи и заста кыяны съ церниговьци (т. е. черниговчанами. — Авт.) стояце противу собе, и множество вой»; в 1142 г.: «Епископъ и купце и слы (т. е. послы) новгородьскыя не пущаху из Руси (т. е. Киева. — Авт.)»; в 1149 г.: «Иде архиепископ новгородскыи Нифонтъ въ Русь» и многочисленные другие случаи[6].
Как ядро государства рассматривает Среднее Поднепровье и византийский император Константин Багрянородный, который в X в. обозначал северные районы восточнославянского мира как «Внешнюю Русь», откуда корабли идут в центр, т. е. на среднеднепровский юг: «…приходящие из внешней Росии в Константинополь моноксилы являются одни из Немогарда (т. е. Новгорода Великого. — Авт.), в котором сидел Сфендослав (т. е. Святослав. — Авт.), сын Ингора (т. е. Игоря. — Авт.), архонта Росии, а другие из крепости Милиниски (т. е. Смоленска. — Авт.), из Телиуцы (т. е. Любека. — Авт.), Чернигоги (т. е. Чернигова. — Авт.) и из Вусеграда (т. е. Вышгорода. — Авт.). Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава (т. е. Киева. — Авт.)…»[7].
Упомянутый император описал и маршрут знаменитого пути «из варяг в греки» — основной торговой артерии Восточной Европы, которая связывала балтийский и черноморский регионы. В связи с более развитым югом и поставляемыми на север разнообразными товарами, было бы более правильным эту магистраль именовать «из грек в варяги».
Кстати, более поздние названия «Малая» и «Великая» Русь непосредственно относятся к вышерассмотренной ситуации территориального определения разных частей восточнославянского мира. Ведь термины «Maior» и «Minor» в средневековых источниках использовались не для обозначения размеров или площадей (большой-маленький), а для размежевания политико-административных частей того или иного государства. «Малая» — это метрополия, а «Большая» — это территория расселения определенного народа. Такая закономерность прослеживалась в многих случаях на территории средневековой Европы. Только в более позднее время семантика слов изменилась, и термины начали использоваться в противоположном значении.
Об относительной второстепенности центров Северной Руси на этапе становления государства в конце I тыс. н. э. свидетельствуют первые договора с византийскими императорами. Так, в договоре 907 г. Олег требует дани: «…первое на Кієвъ, также и на Черниговъ, и на Переяславъ, и на Полтескъ, и на Ро-стовъ, и на Любечь, и на прочая городы. По темъ бо городамъ седяху князя под Олегом суще». А в договоре 945 г. уже князь Игорь требует материального содержания в столице Византийской империи — городе Константинополе — для своих послов и купцов, которые приходят: «…первое от града Киева, и пакы ис Чернигова, и ис Переяславля, и прочие городы»[8]. Так сообщают нам древнерусские летописи.
6
Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. — М.; Л., 1950. — С. 22, 24, 26, 28.