Киев. Св. равноапостольная великая княгиня Ольга и св. равноапостольный великий князь Владимир. Фрагмент главного входа кафедрального собора Св. Владимира. Вторая половина XIX в. Скульпторы Р. Бах, Г. Залеман
Вместе с тем следует отметить, что и язычество в определенной степени эволюционировало. Религиозная реформа 980 г., когда на киевском холме «вне двора теремнаго» Владимир Святославич создал пантеон во главе с Перуном (в него вошли Хоре, Даждь-бог, Стрибог, Симаргл и Мокошь), была попыткой объединить наиболее популярных божеств из разных регионов Восточной Европы. Но она, как показало время, оказалась не в состоянии удовлетворить потребности раннефеодального общества и его государства. Необходимо было найти такую религиозную структуру, которая бы отвечала интересам Киевской державы. С учетом этого введение христианства стало результатом осознанного выбора великого князя киевского, всей государственной верхушки.
Сохранение язычества, хотя и «модернизированного», не способствовало равноправным взаимоотношениям Киевской Руси с христианскими странами средневекового мира. Принятие христианства византийского образца отвечало системе политического устройства Киевской Руси, в то время относительно единой раннефеодальной монархии. Христианизация открывала путь к признанию Киевской державы как самостоятельного образования в политической структуре в средневековом мире и создавала возможность закрепления за ее властелином новых знаков власти и титулатуры. А само создание церковной организации на Руси осуществлялось путем осторожных поисков взаимоприемлемых вариантов отношений между церковью и светской властью.
Златник Владимира Святославича. Аверс и реверс
Следует помнить и о том, что княжескому окружению импонировала идея божественного характера власти византийского василевса и богоизбранности христианской империи. В государстве, с которым Русь контактировала достаточно тесно, православные иерархи не имели претензий на верховенство над могущественной светской властью. Православная церковь в Византии, которая существовала в системе централизованного государства, не являлась носителем универсалистских тенденций, как это было в случае с папством в Риме, а, напротив, проповедовала единение церкви и государства. Такие взаимоотношения отвечали потребностям восточнославянского общества. Поэтому константинопольское православие нашло поддержку на Руси, в первую очередь в элитарных кругах.
Но этому предшествовали «испытания веры», как их называл летописец в статье под 987 г., когда представители княжеского окружения активно знакомились с догмами почти всех мировых религий — магометанством волжских булгар, иудаизмом хазарских евреев, христианством Рима и Константинополя. Такие «религиозные экспертизы» сами но себе уже свидетельствуют об интенсивных поисках оптимального варианта усовершенствования идеологической надстройки молодого государства. И только после этого окончательный выбор было сделан.
Наиболее важный взнос церкви в становление и развитие древнерусской раннефеодальной организации обоснованно определяется как идеологический: перенесение на Русь, приспособление и применение в новых условиях классических идей древневосточного и византийского обществ о естественности господства и подчинения в человеческом обществе, о божественности происхождения власти, о труде как проклятии, которое лежит на человеке испокон веков, с момента его изгнания из рая. Кроме этого, христианство активно содействовало определенному развитию духовности (привычки, мораль, этика и т. д.), знакомству с достижениями культур других европейских государств и народов, а также античного наследия. Все это соответствовало идеологической модели развития Киевской Руси.
Но следует помнить о том, что среди факторов, которые влияют на трансформацию всей культуры того или иного народа, наиболее важным является показатель его социально-экономического развития. Можно уверенно говорить о том, что в конце X в. н. э. восточнославянское общество достигло высокого уровня развития, а поэтому «сильным мира сего» понадобилось новое идеологическое обоснование произошедших изменений. Следует также отметить, что избрание монотеистической религии еще раз подтверждает справедливость интерпретации Киевской Руси как государства именно феодального, в котором происходили процессы, присущие обществам такого типа. В подобных обществах все отношения строились по вертикали, верхней «планкой» которой был монарх — князь, король или император. При такой социальной стратификации в духовном отношении на самом «верху» мог быть только один бог, в данном случае — христианский.