Девочка продолжала плакать. Я осмотрелся, но нигде не увидел её родителей.
– Ну, что за плакса!
Вышло, будто ругаю её. Я пожалел, что не взял на занятия по рисованию больше печенья. Сейчас не помешало бы приободрить и девочку.
– Эй! – подошел поближе. – Она ушла, видишь?
Девочка сквозь слезы огляделась. Собака, действительно, исчезла. Ребенок стал успокаиваться.
«А где твои родители?» хотел спросить я, когда голос Ивана Васильевича пронзил насквозь. Он кричал из окна своего кабинета:
– Почему она плачет?! Какого черта тебе надо от моей дочки?! Безнаказанным себя почувствовал?! Я тебе сейчас…!
Он исчез из окна. Время, отведенное на добрые дела, закончилось, и я рванул прочь. Он точно меня убьет! Его свирепый взгляд уже сделал это наполовину.
Я пробежал не меньше километра, прежде чем почувствовал себя в безопасности. Остановился. Отдышался. И только сейчас заметил, что что-то не так. Я взглянул на руки, затем ощупал себя. Так и есть. Мой рисунок. Его не было. Наверно, выскользнул, когда я искал печенье для собаки. От обиды вырвался громкий стон. На тот момент потерянный портрет был самым удачным творением. Я сделал пару шагов назад, но не посмел вернуться.
Дни, полные надежд
Жил я обычной жизнью. Как все. Что-то искал, что-то находил, что-то терял. Зачастую меня окружали люди, которые день ото дня плакались и жаловались на судьбу, но ничего не делали, чтобы изменить ее.
«Не получается!» «Все против меня!» «Так тому и быть!»
Когда я понял, что уже не маленький, то не знал, как себя вести, и некоторое время брал пример с них. Затем очнулся. Трудно, конечно, от пустых слов переходить к делу. Пришлось собрать всю силу воедино, хотя знакомые и тянули за собой.
С весьма средненькими оценками в аттестате я все же нацелился на факультет журналистики. Сперва не попал в список поступивших, но несколько человек, для которых профессия "писаки" была лишь вариантом «на всякий случай», отказались от учебы, и мое имя засветилось где-то на последних строчках.
День тогда был совершенно обычный. Как всегда я сидел в одиночестве, ожидая пары, и чертил на листке план поиска своего спасителя. Первым шагом, конечно же, было найти людей, которые помогут с информацией. Никто в здравом уме не откроет данные о человеке пареньку с улицы.
Жаль, что с общением возникли проблемы. Я чувствовал себя уверенным, только когда врал. Куда ни шло, когда я был маленьким и почти ничего не понимал. Попытка завести, а тем более удержать, друзей подобным способом сейчас меня погубила. У меня не получалось нормальной беседы ни с кем из своего нового окружения. Помнится, кто-то даже обозвал меня придурком. Новый мир – другие правила. От старых привычек пришлось избавляться, но весьма болезненно и неумело. Я просто обрастал аурой замкнутого неудачника. Стал серым и незаметным.
Судя по схеме, я все ещё не шагнул даже на первую из ступенек. Думалось, сделал там много, а на самом деле не сдвинулся ни на шаг.
– Что делаешь, Мышь?
Я вздрогнул и повернулся. Рядом сидела девушка и с интересом смотрела на мои каракули. Как давно она здесь? Совсем её не заметил.
Она склонилась к столу, чтобы разглядеть рисунок получше, и её длинные черные волосы с синими прядками коснулись руки, в которой я держал карандаш. Её губы, густо намазанные ярко-красной помадой, расплылись в улыбке. Жирно подведенные глаза впились в листок. Она надула огромный пузырь из жвачки, а затем лопнула его.
– Ты маньяк? – серьезно спросила она.
Её взгляд скользнул на мою шею, и я пожалел, что ничего не накинул, чтобы прикрыть шрам. Сердце забилось сильнее. Во-первых, я не знал, почему она бросается такими обвинениями. Во-вторых, зачем она вообще затеяла разговор.
– Я никому не скажу, – она слегка толкнула меня в плечо и улыбнулась.
Спрятал листок и собрался пересесть. Можно назвать это трусостью, но я совершенно не знал, что ей ответить. Да и начала она беседу отнюдь не стандартными «Привет!» и «Меня зовут так-то. А как тебя?» Сразу окрестила меня Мышью и бросила кличку в лицо так, словно я глупое животное.