– И… – он задумался на моей маме. – Ещё одна…
Ждать я не стал. Просто вскочил, схватился за его холеные волосы и со всей силы ударил лбом об стол. Лидия и мама поспешили оттащить меня, поскольку неожиданно мне показалось, что одного удара будет мало.
Иван Васильевич поднял голову. Глаза его горели яростью, но губы искривились в усмешке.
– Вот ты и показал свою сущность, щенок! Просто так я с тебя не слезу!
Меня посадили в «обезьянник», а Лидию отпустили – ничего против нас не нашли. Что касалось деньги… Она говорила, что знакомый попросил приберечь, и никакого понятия она имеет, откуда он их взял.
Когда я вернулся в школу, то узнал, что Лидия несколько дней там не показывалась. Скорчил перед взрослыми полное безразличие, а сам только и ждал момента, чтобы ускользнуть с уроков. После небольших поисков удалось раскопать, что она лежала в больнице. Помчался к ней. На вопрос «Что случилось?» она только усмехнулась, а потом с полчаса лежала молча. Кровать была твердой. Когда я присел на краешек, тут же весь зачесался. Как она могла здесь находиться? Хотелось бежать из этой палаты с обшарпанными стенами. Здесь все погружалось в тишину и уныние.
Лидия сделала аборт. Просто обратилась к старушке-знахарке и сделала. В больницу она попала, потому что после «лечения» что-то пошло не так.
– А вдруг гений бы родился, – я пытался не давить на неё, но Лидия вспылила.
– Какой к черту гений! – а затем успокоилась. – Только глянь, с чем бы ему пришлось иметь дело… Думаешь, мне легко? Я найду этого урода, – Лидия на мгновение умолкла – голос отказался её слушать – но быстро взяла себя в руки. – Он будет объясняться, стоя прямо передо мной! И пусть хоть раз отведет свой поганый взгляд!
– Что ты собираешься делать? – испугался я.
Её красные, распухшие от слез, глаза (стоило ей только на секунду поддаться слабости, как вместо маски смелости на её лице отразились печаль и злость) устремились на меня, испепеляя с отрешенной безжалостностью.
– Я поеду за ним в Москву. Из-под земли его достану!
Конечно же, я попытался отворить Лидию. Каким образом она собиралась искать его? Четырнадцатилетняя девчонка, одна, без денег и знакомых в столице. Она вроде бы как согласилась со мной и разумно кивнула, когда мы прощались. Больше я её не видел. Никогда.
Лидия выписалась из больницы и тихо уехала. С тех пор о ней ничего неизвестно. Иногда я думаю, что с ней приключилось. Она нашла его? Если нет, то почему не вернулась? Если да, то… почему она не вернулась?
С исчезновением Лидии проблем прибавилось. Следователь не нарушил своего слова и принялся за меня с завидной самоотверженностью. Он сочинил, будто я отправил Лидию в Москву и попросил своих «приятелей» из столицы разобраться с ней. Мол, девчонка – ценный свидетель моих злодеяний и, наверняка, самое слабое звено банды.
Когда у него не получилось с этими обвинениями, он стал таскать меня в кабинет каждый раз, стоило чему-нибудь, я имею в виду противозаконному, случиться. Начинал он со слов: «Что скажешь? Ни в чем признаться не хочешь?» И я понимал, что меня ждут долгие часы разговора и вопросы, смысл которых так и не дойдет до меня.
Как-то он поймал Егора и Стаса. Они потом долго плакались и клялись, что не виноваты. По их словам, Иван Васильевич вынуждал бедолаг сознаться, что я был с ними на момент совершаемого преступления. Когда же они отказались, он разозлился, и их хорошенько побили. Боясь получить ещё, они написали в своих показаниях, что угоняли машину, а я стоял на шухере. Собственно, как удалось избежать наказания, я сам толком не понял. За меня заступились. Если не ошибаюсь, учителя из школы зарекомендовали меня очень хорошим мальчиком, и дело завершилось устным предупреждением.
Летом, перед одиннадцатым классом, я и Кирилл лазали по заброшенным домам. У нас в городе и за его пределами имелось на тот момент множество оставленных строек и зданий, так что для любопытной молодежи появилось неплохое занятие. Мы исследовали подвал старого элеватора. Место, стоит отметить, унылое и в некоторой степени пугающее. Я сперва даже не хотел туда соваться. Кирилл нудел протяжно и раздражающе, так что я сдался.
Мы спрыгнули на балки и прошли над небольшим минным полем, как мы это называли. Минами считались глубокие ямы. Для чего они, мы не знали, но их темнота отталкивала и заставляла держаться на расстоянии. Про ту стройку, на которую мы посмели забрести, ходили разные слухи. И призраки-то там водятся, и молодые люди ходят туда с жизнью кончать. И много-много таких страшилок.