— Да.
— Что ж, тогда мы хотели бы задать вам пару вопросов о... Михе.
— Что вы хотите знать?
— Понимаете, мисс Уильямс, до того как вы назвали нам его имя, он числился в наших документах как Джон Доу[19].
— Но почему? — недоуменно спросила она.
— Ну, мы не смогли найти ничего, что позволило бы установить его личность.
Как странно, подумала Эрика. А потом решила, что его бумажник, видимо, куда-то завалился.
— И в сложившейся ситуации, мисс Уильямс, мы надеялись, что вы поможете нам устранить кое-какие пробелы. Расскажите нам о его семье: мы бы хотели сообщить им о случившемся.
— Хорошо.
— Что ж, начнем с фамилии, — сказал врач.
Вопрос неожиданно поставил Эрику в тупик. На какое-то время она пришла в полное замешательство.
— Мисс Уильямс, вам, по всей видимости, трудно отвечать. Может, лучше продолжить позже?
— Нет, я в порядке, продолжайте, — сказала она, прервав молчание.
— Хорошо, значит, вернемся к тому же вопросу. Как фамилия Михи? — повторил врач.
И снова девушка не ответила. Ее очень беспокоило, что она не в состоянии ответить на такой, казалось бы, простой вопрос. Конечно, она знала его фамилию: он точно говорил ей. Почему же она не может вспомнить?
— Не знаю, — вынуждена была ответить она.
— Вы не очень хорошо его знали? — спросила медсестра.
— Нет, мы были знакомы ровно год, — ответила Эрика.
Почему же она не знала ответа на простейший вопрос?
Может, это действие транквилизаторов, которыми ее пичкали: они притупляли все ее чувства. Возможно, они повлияли и на память. Ведь они с Михой разговаривали друг с другом почти каждый день с момента знакомства. Ее озадачило, как могли они общаться целый год и ни разу не коснуться темы его семьи. Неужели из-за блаженства в ореоле сиреневой дымки, в котором она пребывала весь год, она даже не подумала спросить Миху о его прошлом?
— Не знаю. Не могу вспомнить, — все, что она сумела ответить.
— Тогда, боюсь, мы оказались в затруднительном положении.
— Вы хоть что-то можете нам рассказать о нем? Где он жил, откуда был родом, — что угодно? — настаивала медсестра.
И снова Эрике показалось странным, что она не в состоянии ответить. О его жизни до их знакомства она сохранила только какие-то обрывки воспоминаний. Он упал с велосипеда в юности. Он провел немало вечеров в баре «Спит». Он искал любовь и...
— Ах да, у него был младший брат и две сестры. Но я ни разу не встречалась с ними и не разговаривала. Не знаю, где они живут. Он говорил, что они не ладят друг с другом.
Рассказывая о родственниках Михи, она тут же вспомнила Терренса: у него тоже не складывалось общение с братом и сестрами.
— Кажется, он родился в Бруклине. И знаю, что собирался переехать в Гарлем, но не успел.
— Где же он ночевал? — спросила медсестра.
— Чаще всего в доме Ганнибала, а еще мы нередко проводили ночь в гостинице, — ответила она. Случайное упоминание Ганнибала вызвало в памяти многое, что было связано с этим именем. — Да, еще Миха дружил с Терренсом.
— Кто такой Терренс? И как с ним связаться?
— Терренс мертв, — ответила Эрика. — Терренс мертв.
Врач и медсестра раздраженно переглянулись.
— А есть кто-то живой, кто мог бы рассказать нам о Михе и его семье или о Терренсе?
— Ганнибал. Ганнибал, наверное, сможет рассказать. — Передав с этими словами эстафету другому, девушка тут же почувствовала, как разговор утомил ее. Вопросы ставили в тупик. Она искала ответы, но тонула в океане блаженной сиреневой дымки. Продолжая пытать свой ум, она ощутила, как сильно ее клонит в сон. Может, когда она проснется, ответы придут сами собой.
— Еще одно, мисс Уильямс. Вы сами знаете хоть что-нибудь о Михе? — спросила медсестра.
Наконец Эрике задали вопрос, на который она могла ответить.
— Да. Я знаю, что любила его, а он любил меня.
Поздним вечером Эрика сидела на ступеньках перед парадным входом огромного белого дома — дома Ганнибала. Она ждала уже много часов, терпеливо пересчитывая булыжники, которыми был вымощен проезд к дому: длинная, красивая дорожка, почти такая же, как в особняке Безупречного, тянулась к большим железным воротам, извиваясь, словно русло реки, и огибая деревья и лужайки. Ворота оказались открытыми, когда она пришла. Входная дверь тоже не была заперта, но Эрика не переступила порог. Она позвонила в дверь: никто не отзывался. Огромный дом казался пустым и заброшенным. Так продолжалось несколько часов, но Эрика ждала на ступеньках у входа, понимая, что рано или поздно владелец вернется, и тогда ему придется ответить на ее вопросы.