§ 23. Констанций, давно уже дезигнированный,[116] став консулом, отправился в Равенну; одновременно с ним в Константинополе консулом был Констант.[117] Деньги на консульские расходы в соответственном и достаточном количестве были найдены у Гераклиана[118],который покушался на власть и был убит. Найдено было, впрочем, не столько, на сколько рассчитывали. Золота не нашлось и двадцати кентинариев;[119] вся же [стоимость] его недвижимого имущества доходила до двух тысяч ливров.[120] Все это имение Констанций просто по просьбе своей получил от Гонория.[121] Констанций, когда выступал в процессиях, имел вид угрюмый и мрачный; пучеглазый, с толстым затылком и плоской головой, он ехал, навалившись всем телом на шею своей верховой лошади, и смотрел искоса то в одну, то в другую сторону. Всем казалось, по поговорке, что у него "вид достойный тирана". На обедах и пирах он был приятен и вежлив и часто состязался с мимами, игравшими перед столом.[122]
§ 24. Стараниями Атаульфа[123] и по совету Кандидиана[124] брак Плацидии был совершен в месяце январе,[125] в городе Нарбонне,[126] в доме некоего Ингения,[127] первого человека в городе. Плацидия сидела в украшенном по-римски атрии,[128] в царском уборе; рядом с ней сидел Атаульф, облаченный в хланиду и другие римские одеяния.[129] Среди прочих свадебных даров Атаульф подарил пятьдесят красивых юношей, одетых в шелковые одежды; каждый из них держал на руках по два больших блюда, полных одно золотом, а другое ценными, вернее бесценными камнями, которые были похищены в Риме после взятия города готами.[130] Затем сказаны были эпиталамии,[131] сначала Атталом,[132] а затем Рустикием и Фивадием. Брак был совершен при общем весельи и радости и варваров, и находившихся среди них римлян.[133]
§ 25. После взятия готами Рима[134] Альбин, префект города,[135] написал, когда город был опять восстановлен, что части, предоставленной народу,[136] не хватает, так как народонаселение очень увеличилось. Он писал, что за один день народилось детей счетом четырнадцать тысяч.
§ 26. Атаульф, когда у него родился от Плацидии сын (ему дано было имя Феодосий),[137] стал особенно привержен к дружбе с римлянами. Констанций же и его сторонники действовали против Атаульфа, и потому это стремление его и Плацидии осталось втуне. Когда ребенок умер, они очень горевали о нем и похоронили его в серебряном гробу[138] в одной обители около Барцеллоны.[139] Затем был убит и Атаульф в то время, как он, по своему обыкновению, находился в конюшне, наблюдая за своими лошадьми. Убил его один из его приближенных готов,[140] именем Дувий, поджидавший в своей старинной вражде этого часа: его прежний господин, вождь, принадлежавший к готской части,[141] был убит Атаульфом, который и взял с того времени Дувия в свою дружину,[142] тот же, служа первому господину, погубил второго. Атаульф, умирая, приказал своему брату отдать Плацидию и, если они смогут, сохранить дружбу с римлянами.[143] Преемником же его стал брат Сара, Сингерих — скорее своими стараниями и силой, чем по наследованию и по закону. Он истребил детей Атаульфа от первой жены, вырвав их силой из объятий епископа Сигесара, императрицу же Плацидию велел, в издевку над Атаульфом, заставить итти перед [своей] лошадью[144] вместе с прочими пленницами, а расстояние, на которое они должны были его провожать, тянулось до двенадцатой мили от города. Он правил семь дней и был убит. Владыкой готов стал Валия.
§ 27. Историк рассказывает о том, что он слышал от некоего Валерия,[145] человека знаменитого, о серебряных статуях, некогда примененных в качестве талисмана во ограждение от варваров.[146]
Во время императора Констанция,[147] когда Валерий управлял Фракией,[148] донесли, что нашелся клад.[149] Валерий, прибыв туда, узнал от окрестных жителей, что место это свято[150] и что здесь есть изваяния, освященные по древнему обряду. Он доложил об этом императору и получил грамоту с поручением извлечь все, о чем сообщалось.
116
Дезигнированный (designatus, δισιγνατος) — заранее намеченный, назначенный к какой-либо должности до вступления еще в нее. В данном случае говорится о том, что Констанций был назначен к званию консула (υπατος) на какой-то ближайший год.
117
Консульство Констанция на Западе и Константа на Востоке приходится на 414 г. Это было первое консульство Констанция; второе, вместе с одиннадцатым консульством императора Гонория, было в 417 г.; третье, вместе с девятым консульством императора Феодосия II — в 420 г.
118
Гераклиан был правителем Африки после того, как, являясь приверженцем Олимпия, главы партии, сплотившейся вокруг Гонория для борьбы со Стилихоном, совершил казнь над последним 23 августа 408 г. Гераклиан, управляя Африкой и, соблюдая верность Гонорию, не допускал доставки хлеба и Италию и тем самым окончательно ослабил Алариха во время его походов на Рим. В 413 г., пользуясь политическими трудностями, возникшими в связи с появлением узурпаторов (Иовин, Себастиан) и враждебными действиями везеготов, Гераклиан с флотом отправился из Африки на захват Рима. Эта экспедиция не удалась; флот Гераклиана был разбит, сам он бежал в Карфаген и вскоре погиб.
120
Две тысячи ливров (δισχιλαι λιτραι) равны (см. также прим. 32) 20 кентинариям, т. е. здесь названа та же сумма, которая упомянута несколько выше, в отношении золота, оставшегося после смерти Гераклиана.
121
Констанций, пользовавшийся силой и влиянием при дворе Гонория по причине своих военных заслуг в Галлии, просто вынудил императора отдать ему имущество погибшего Гераклиана, неудачно покусившегося на власть. Вступление в консульство требовало чрезвычайных расходов: надо было пышно обставить первый публичный выезд, устроить игры для народа, не жалея бросать золотые монеты в толпу и раздавать подарки друзьям (обычно преподносились так называемые диптихи, т. е. двустворчатые складни из слоновой кости с резным изображением консула в праздничных одеждах, с атрибутами его сана).
122
Констанций (Flavius Constantius) — магистр армии, трижды консул и патриций, был (под именем Констанция III) соправителем Гонория в течение семи месяцев, с 8 февраля по 2 сентября 421 г. Как император он ничем себя не проявил, но играл в империи крупную роль как военачальник, начиная с 411 г. На него легла нелегкая обязанность защищать престиж ничтожного на троне Гонория против энергичных узурпаторов, возникавших преимущественно в Галлии, и разрешать конфликты с крепнувшим государством везеготов. Гонорий, спасенный неоднократно Стилихоном от Алариха и от Радагайса, допустил казнь своего спасителя (в 408 г.) под давлением партии противников возвышения варварских вождей в войсках империи. Вскоре после гибели Стилихона императору пришлось пережить ужас нашествия Алариха с осадам Рима и Равенны и небывалое событие — взятие варварами древней столицы (в 410 г.) Слабый и неумный император лихорадочно искал нового полководца, который мог бы служить опорой его престола среди окружавших опасностей: множились провозглашаемые войсками местные "императоры", сильно угрожали варвары. К этому времени (в 411 г.) и выдвинулся комит, затем магистр армии Констанций, "муж, обладавший военным искусством и прославивший себя во многих сражениях" (Иордан, Get., § 164). По рассказу Олимпиодора (§ 39) Констанций был родом иллириец, к города Наисса (нын. Ниш), и начал военную службу еще при отце Гонория, императоре Феодосии I. Что особенно привлекало в Констанции лиц антиварварской ориентации, так это его "римское" происхождение; он не был "варваром", следовательно — едва ли мог стать вторым Стилихоном. Предполагалось, что "римлянин" защитит империю, не ища выгоды специально для варварских частей своего войска. Орозий отчетливо отметил удовлетворение возможностью передать высшее командование вооруженными силами государства именно "римлянину": "Констанцию комиту поручена была вся эта война (имеется в виду борьба с "тиранами", т. е. узурпаторам» и с "варварами", т. е. главным образом с везеготами, —
123
Выше Олимпиодор рассказал, как Атаульф сначала обещал отпустить Галлу Плацидию в Равенну к ее брату, императору Гонорию, ставя условием непременную присылку зерна в южную Галлию, так как везеготы испытывали острую нужду в продовольствии; в дальнейшем Атаульф решил закрепить союз с империей — и в силу его получить хлеб для своего народа — браком на представительнице императорской семьи, дочери Феодосия I, сестре двух императоров, Гонория и Аркадия (ум. в 408 г.) и тетке императора Восточной империи, Феодосия II.
125
Бракосочетание Галлы Плацидии с Атаульфом совершилось 1 января 414 г. Это событие стало широко известным. Его отметили в своих сочинениях многие близкие ему по времени писатели: Идаций, Орозий, Филосторгий, Проспер, Марцеллин Комит.
126
Город Нарбонна (древн. Narbo, важный военный и торговый пункт римлян близ южного побережья Галлии) был главным городом провинции Галлии Нарбоннской. В начале V в. Нарбонна уже ускользала из-под власти империи, но, будучи древним галло-римским городом, была избрана для свадебных торжеств, которые знаменовали союз варваров с римлянами. Иордан, упоминая об этом браке, который он неправильно связывает с одним из италийских городов в провинции Эмилии, добавляет, что "народы, узнав об этом союзе, должны были еще больше бояться империи, которая оказалась как бы присоединенной к готам" ("ut gentes, hac societate conperta, quasi adunatam Gothis rem publicam efficacius terrerentur". Get., § 160).
127
Этот знатный в Нарбонне человек, по имени Ингений, описан, надо думать, у Орозия. Современник событий начала V в. (он закончил свое сочинение "История против язычников" к 417 г.), Орозий внес в свой труд интересную запись (кн. VII, гл. 43, § 4-7) о беседе с одним жителем города Нарбонны (имени его он не сообщает), ездившим в Палестину для свидания с церковным писателем Иеронимом (ум. в 420 г.). Этот нарбоннец — "набожный, степенный и серьезный" — рассказал Орозию, что он выл очень близок ("familiarissimum") с королем везеготов Атаульфом, когда последний находился в Нарбонне. Нарбоннец передавал о следующих мыслях Атаульфа, которые тот не раз высказывал: он (Атаульф) "вначале горел желанием стереть самое имя Римское (obliterate Romano nomine), а всю землю Римскую (Romanum omne solum) превратить в империю готов и назвать ее таковою (Gothorum imperium et faceret et vocaret), чтобы стала, попросту говоря, Готия из того, что некогда было Романией (essetque, ut vulgariter loquar, Gothia quod Romania fuisset), Атаульф же стал бы теперь тем, чем был когда-то Цезарь Август. Однако после того как большой опыт (multa experientia) доказал, что готы никак не способны повиноваться законам вследствие необузданного своего варварства (propter effrenatam barbariem), а государству нельзя существовать без законов, ибо без них государство не есть государство (sine quibus res publica non est res publica), он [Атаульф] избрал для себя [путь]: искать славы в полном восстановлении и увеличении Римского имени силами готов; таким образом, он смог бы считаться у потомков виновником [создателем, "автором"] восстановления Римской империи, если уже ему не удалось измелить ее (habereturque apud posteros Romanae restitutionis auctor, postquam esse non potuerat immutator). Поэтому он был склонен как воздерживаться от войны [с Римом], так и стремиться к миру...". В передаче Орозия этой выразительной беседы сказалась точка зрения римлянина, истолковывающего на свой лад рассуждения и намерения варварского короля, который больше всего стремился, хотя бы путем союза с империей, обеспечить свое государство хлебом из богатых африканских житниц империи, но едва ли строил теории восстановления последней, да еще в силу "необузданного варварства" (так именно у Орозия) народа, к которому принадлежал сам и которым управлял не без успеха.
128
"εν πασταδι τε Ρωμαικως εσκευασμενη". Не совсем ясно — какое помещение автор называет словом "η παστας" (иначе "ο παστος). Оно значит либо портик, либо атрий, либо, наконец,брачный чертог.
129
В этом описании заметно подчеркивание автором римского характера торжества: невесту поместили в "украшенный по-римски атрий", подчеркнули ее царственное состояние "царским убором" ("σχηματι βασιλικω"); жениха облекли в "хланиду" ("ενδεδυμενοις χλανιδα") и "другие римские одеяния" ("και την αλην Ρωμαιον εσϑητα").
130
Атаульф обладал сокровищами, захваченными войском Алариха во время трехдневного разграбления Рима, взятого 24 августа и оставленного Аларихом 27 августа 410 г.
131
Эпиталамии (ιπιϑαλαμιοι — род стихотворной свадебной речи, содержавшей (в позднеримское время) восхваление жениха и невесты, их родителей и-предков.
132
См. прим. 57. — В 414 г. Аттал, уже сыгравший унизительную роль марионетки-императора при Аларихе, искал милости и возвышения при дворе его зятя, Атаульфа.
133
Автор подчеркнул своеобразное объединение "варваров" и вошедших в их среду "римлян", примыкавших к кругу лиц около Галлы Плацидии.
137
Несомненно, что имя Феодосия было дано сыну Атаульфа и Галлы Плацидии в честь знаменитого деда, Феодосия I (379-395). Этим подчеркивалась "римская" (а не "готская", варварская) ориентация Атаульфа. См. прим. 127 и 128 о "готской части", "готской партии" — "μοιρα Γοτϑικι.
138
"ενλαρνακιαργυρα" (ηλαρναξ 'ковчeг', 'ящик', 'гроб'). Слово "обитель" условно передает выражение "ευκτηριον" букв. 'благочестивое имение'. Смерть наследника Атаульфа предвещала крушение политических идеалов "римской" партии среди веэеготов.
139
Барцеллона (Βαρκελλων, в лат. форме Barcino) — Барселона, город в Каталонии, на берегу Средиземного моря.
140
Под "одним из приближенных готов" (в тексте "домашних", ,.εις των οικειων Γοτϑων") надо подразумевать не простого слугу из состава домашней челяди, а воина вроде дружинника, члена личной охраны. Несмотря на службу Атаульфу, соблюдавшему союз с Римом, "дружинник" Дувий, взятый Атаульфом из отряда убитого им политического противника, представителя "готской партии" (μοιρας Γοτϑικης ρηξ), был сторонником крепнувшей в готской среде политики самостоятельности и прямой вражды в отношении империи. Убийство Атаульфа — месть за смерть предыдущего господина (δεσποτης) — было вместе с тем и актом более глубокого социально-политического значения. После смерти Атаульфа, его детей и его непосредственного преемника Сигериха (убитого, вероятно, еще боровшимися приверженцами Атаульфа) владыкой (ηγεμων) везеготов стал враг Рима, Валия.
141
"μοιρας Γοτϑικης ρηξ" 'вождь готской части'. Выражением "готская часть" "готская партия" автор определяет ту группу готского общества, как верхушки, так и низов, которая боролась против союза с империей и особенно против известного ей подчинения (вероятно, даже в области культуры и быта) за преобладание независимой "готской" политики и за рост своего, "готского", государства. В общих чертах автор этими словами подчеркнул противодействие (политическое и активно-военное) варварства рабовладельческому миру в его последних попытках сопротивления неизбежной гибели. — Слово "ρηξ" (rex) еще не установилось в позднейшем значении "короля"; для обозначения "собственно королей везеготов Олимпиодор употребляет термины "ϕυλαρχος" или "ηγεμων". ,,Ρηξ" в его употреблении значит предводитель племени или крупного отряда. Ср. прим. 88.
142
Глаголом "οικειοω" ("ωκειωσατο") показано, что названный здесь гот Дувий, убийца Атаульфа, был им взят в число "дружинников", членов ближайшего к королю отряда его телохранителей и военных спутников (как бы в состав его "familiae").
143
"Την ρωμαιων ϕιλιαν". Атаульф пытался обеспечить и после своей смерти проримскую политику в государстве везеготов.
144
Унижение Галлы Плацидии, вдовы Атаульфа, подчеркивает общее недовольство его политикой союза и дружбы с империей.
145
.Про Валерия автор сообщает, что он, во-первых, был из числа людей знатных или отмеченных знатностью ("των επισημων") и, во-вторых, управлял Фракией ("εν τη Θρακη.... αρχοντος"). В позднеримской империи Фракией называлась и провинция, и целый диоцез, состоявший из шести провинций. Вероятнее, что Олимпиодор, говоря о Фракии, разумел более широкую область, т. е. диоцез. Управление диоцезом осуществлял викарий, который соответственно своему рангу, носил титул "vir spectabilis". Этот титул был вторым в порядке титулов высших должностных лиц в послеконстантиновское время (viri illustres, viri spectabiles, viri clarissimi). В связи с этой титулатурой, быть может, допустимо предположение, что Олимпиодор словом "επισημοι" определял именно лиц, отмеченных упомянутыми титулами, и указал, что Валерий относился к одной из трех групп, в данном случае как викарий, к группе "viri spectabiles". Таким образом, данное место источника позволяет видеть в Валерии викария диоцеза Фракии с титулом "vir spectabilis". В списке должностей ("Notitia dignitatum"), составленном к началу V в., отмечено, что к числу viri spectabiles относится "викарий диоцеза Фракии" ("vicarius dioeceseos Thraciarum", or. XXVI, 9).
146
"περι ανδριαντων αργυρων τετελεσμενων εις βαρβαρων αποκωλυσιν". В отношении этих статуй автор употребил причастие (participium perfecti passivi) от глагола "τελεω". Обыкновенно этот глагол значит 'совершать', 'оканчивать'; при подобном понимании следовало бы дать перевод: некогда созданных, или сделанных, изготовленных, во ограждение от варваров. Однако глагол "τελεω" имеет и другое значение — применять в качестве оберега, предохранения от опасности; причастие "τετελεσμενος" 'примененный как предохранение' относится у писателя Малалы (VI в.) к "χαλκουργημα" 'статуя из меди' Посейдона, который должен был оберегать город от землетрясения. Отглагольное существительное "το τελεσμα" в результате сирийско-арабских связей дало арабское слово "tilasm(un)" и персидское "telesm"; через арабов это видоизмененное греческое слово проникло в Западную Европу или непосредственно в Россию и дало слово "талисман". Принимая все сказанное во внимание, следует дать перевод: "некогда примененные в качестве талисмана во ограждение от варваров".
147
В своем сочинении Олимпиодор много говорит о Констанции III, который был императором только семь месяцев в 421 г. Поэтому проще всего предположить, что и в данном месте он имеет в виду именно Констанция III и, следовательно, относит описываемое им нахождение трех статуй точно к 421 г. Трудно, однако, определить, какое именно нашествие готов разумеет автор, говоря, что оно случилось "через несколько дней после того, как были вынуты из земли заговоренные изваяния". Первые десятилетия V в. изобилуют передвижениями отрядов германских племен (готов) по Балканскому полуострову, а с начала V в. особенно грозными становятся набеги гуннов. Известно их опустошительное нападение на Фракикс и Иллирик в 415 г. — Если допустить, что Валерии в своем рассказе Олимпиодору не был точен в сроках, т. е. что набеги готов, а за ними и других враждебных племен совершились не сразу после извлечения из земли трех священных статуй не через "несколько дней", а через несколько лет, то в императоре Констанции, упоминаемом Олимпиодором, можно было бы видеть Констанция II. По всей вероятности, Валерий был человеком зрелых лет, когда управлял Фракией (предположим, что это было к концу царствования Констанция II, умершего в 361 г.), и потому стариком мог еще беседовать с Олимпиодором о событиях после 378 г., т. е. после битвы при Адрианополе, и также отметить ранние набеги гуннов в самом конце IV и в начале V в.