Термин „некрофилия“, видимо, впервые предложил в XIX веке бельгийский психиатр доктор Гислен; термин „некросадизм“ стал использовать доктор Эполар.
Некрофилия была известна еще в Древнем Египте, и против нее принимали самые тщательные меры предосторожности, как сообщает Геродот (книга II, LXXXIX): „Жен знатных людей и красивых женщин передают в руки бальзамировщиков не сразу, а лишь на третий-четвертый день после смерти. Это делается для того, чтобы бальзамировщики не могли вступать в половые сношения с трупом. Ибо рассказывают, что один бальзамировщик был застигнут во время совокупления с только что скончавшейся красавицей — на него донес напарник“.
Говорят, что коринфский тиран Периандр, убив свою жену, решил еще раз возлечь с ней на ложе и выступить в роли мужа. У Дамхоудера в книге „Praxis Rerum Criminalium“, написанной в конце XIV века можно прочесть следующее: „Случайно вспомнилась эта отвратительная страсть похотливая, когда некую женщину умершую познали“.
Различными авторитетами собрано множество примеров некрофилии, из которых здесь достаточно привести лишь несколько случаев. „B 1787 году в деревне Сито, близ Дижона, мой дед, работавший врачом в этом знаменитом аббатстве, однажды вышел из монастыря, чтобы в хижине, расположенной посреди леса, навестить пациентку — жену лесоруба, которую накануне он видел фактически уже умирающей. Мужу, занятому на своей тяжелой работе, пришлось оставить жену в одиночестве: рядом не было ни детей, ни ее родителей, ни соседей. Открыв дверь лачуги, мой дед был поражен чудовищным зрелищем. На теле уже умершей женщины лежал охваченный страстью монах, завершавший половой акт с трупом“.[131]
В 1849 году сообщалось о следующем случае: „Только что скончалась юная особа, шестнадцатилетняя девушка, принадлежавшая к одной из знатнейших в городе семей. Ночь была уже на исходе, когда в комнате усопшей раздался грохот — рухнула какая-то мебель. Мать покойной, чья комната была по соседству, тут же примчалась на шум, ворвалась внутрь и увидела, как в дверь выскользнул незнакомый мужчина в ночной рубашке ее дочери. От ужаса дама испустила душераздирающий вопль, на который сбежались все домочадцы. Незнакомца схватили; на вопросы он отвечал, но как-то сбивчиво и туманно. Первым делом подумали, что это грабитель, однако его облачение и еще кое-какие признаки заставили повести расследование в ином направлении. Выяснилось, что юную покойницу дефлорировали, совокупившись с трупом несколько раз. Следствие выявило, что сиделка была подкуплена, и вскоре очередные разоблачения подтвердили, что этот несчастный, будучи человеком весьма состоятельным, родившимся в приличной семье, получившим изысканное воспитание и отличное образование, тем не менее, не в первый раз занимается столь постыдным делом. В ходе судебного разбирательства было установлено, что подследственному ранее неоднократно удавалось проскользнуть в постель к юным покойницам, где он и давал выход своей отвратительной страсти“.[132]
В 1857 году всеобщее внимание привлек случай некрофила Александра Симеона, родившегося в 1829 году. Он был несчастным подкидышем, который всегда был слабоумным и в конце концов пришел к полному помешательству. Этот тип отличался крайне отвратительными привычками. „Симеон, узнавая, что в морге только что выставили очередной женский труп, обманывал охрану и проникал в мертвецкую. Там этот человек приступал к самым мерзким надругательствам над мертвым телом. Симеон публично похвалялся своими „подвигами“.[133]
Доктор Морель в „Еженедельная медицинская и хирургическая газета“ за 13 марта 1857 года рассказывает: „Поступок, похожий на действия Симеона, был совершен в результате заключения чудовищного пари одним студентом медицинского училища в присутствии его друзей. Остается добавить, что через несколько лет этот человек скончался в психиатрической больнице“.
Доктор Моро из города Тур в своем знаменитом исследовании „Половые извращения“, 1880 со ссылкой на газету „Evenement“ („Эвенман“) за 26 апреля 1875 года рассказывает о необычном случае, произошедшем в Париже. Обвиняемый Л., главный герой происшествия, был женатым человеком и отцом шестерых детей. Когда умерла жена одного из его соседей, Л. вызвался дежурить в комнате усопшей, пока семья занималась деталями подготовки к погребению. „И тут разумом дежурившего у постели покойницы овладела непостижимая, противоестественная идея. Он задул свечи, горевшие у кровати, и холодный, застывший труп на грани разложения стал добычей этого вампира“. Надругательство почти сразу же вскрылось благодаря тому, что постель покойной была в беспорядке и еще по кое-каким признакам. Л. бежал, однако по настоянию доктора Пуссона и мужа покойной, обезумевшего от горя и гнева, его арестовали и начали следствие. Какое умопомрачение толкнуло его на это?
Альбер Батай в книге „Уголовные и гражданские дела“, 1886 приводит рассказ об Анри Бло, „достаточно красивом парне двадцати восьми лет, с бледноватым лицом. Волосы зачесаны на лоб челкой. У него запавшие глаза, необыкновенно черные и блестящие. В целом, в его лице есть что-то от кошки и одновременно — от ночной птицы. 25 марта 1886 года, между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи Бло перелезает через дверцу ограды кладбища Сент-Уан, направляется к братской могиле, приподнимает переборку, отделяющую от земли последний в этом ряду гроб. По кресту у подножия братской могилы Бло узнает, что в этом гробу — тело молодой женщины, восемнадцатилетней Фернанды Мери по прозвищу „Карманио“, театральной фигурантки, похороненной накануне.
Бло вытаскивает гроб, открывает его и достает оттуда тело девушки, которое относит на край ямы и кладет на насыпь. Там молодой человек становится на колени, предусмотрительно подложив под них листки белой бумаги из-под букетов, и совершает с трупом половой акт. Затем, вероятно, ложится спать и просыпается лишь тогда, когда пора уходить с кладбища, и удаляется достаточно рано, чтобы его не заметили, но слишком поздно, чтобы успеть вернуть труп на место“. Любопытно, что, когда осквернение было обнаружено, один человек по фамилии Дюамель прислал письмо, в котором признался, что это он совершил данное осквернение. Дюамеля заключили в тюрьму в Мазасе, поскольку он сообщил такие подробности преступления, что следователи действительно поверили в его виновность. Однако два врача, обследовавшие Дюамеля, установили, что он невменяем. 12 июня Бло снова аналогичным образом осквернил могилу, после чего заснул. Его застигли на месте преступления и арестовали. 27 августа, когда началось судебное разбирательство, и судья выразил свой ужас перед действиями обвиняемого, Бло равнодушно возразил: „А чего вы хотите — у каждого свои пристрастия. Мое — это трупы!“ Доктор Мотэ не смог признать его невменяемым, и Анри Бло приговорили к двум годам тюрьмы. Доктор Тибериус из Афин рассказал о следующем случае. Лет семь назад один студент-медик проник в часовню для отпевания усопших, где лежало тело только что скончавшейся красавицы-актрисы, которую собирались готовить к похоронам и к которой студент испытывал безумную страсть. Осыпая холодный труп жаркими поцелуями, преступник совокупился со своей мертвой возлюбленной. Следует отметить, что на трупе было роскошное одеяние, усыпанное драгоценностями, — именно в таком виде усопшую собирались нести в похоронной процессии.
Говорят, что некрофилия — привычное явление в некоторых странах Востока.
„В Турции, в тех местах, где кладбища плохо охраняются, будто бы часто видели, как отдельные гнусные личности, подонки, используют эксгумированные трупы в качестве объекта удовлетворения своих сексуальных желаний“.