В то же время мы считаем необходимым отметить два пункта принципиальных несогласий с распространенными в настоящее время теориями, связанными с темой варваров, в том числе германцев. Еще в XIX в. в связи с господствующей тогда гиперкритикой подвергали всяческому сомнению сведения о ранней истории германцев, сохранившиеся в дошедших до нас произведениях позднеантичных и раннесредневековых писателей, в том числе Иордана и Павла Диакона. Хотя в настоящее время гиперкритическое направление в антиковедении в целом преодолено. отношение к ранней германской истории осталось почти неизменным: эту историю считают лишь мифологией, причем мифологией не народной, а созданной искусственно в интересах тех или иных аристократических групп или королевских родов. Со времени выхода фундаментальной работы Р. Венскуса широко распространилось представление об этногенезе и ранней истории германских народов, абсолютно противоположное тому, которое существовало ранее. Ранее германцы, вторгнувшиеся в Империю и затем создавшие там свои государства, считались теми же этносами, что и до этого существовали почти в том же виде, а засвидетельствованные позже отдельные группы, как, например, остготы и вестготы, результатом раскола прежнего этнического массива. Теперь же, наоборот, полагают, что известные нам варварские этносы появились в ходе объединения разнородных небольших этнических групп вокруг аристократического ядра, которое и было носителем традиций, затем воспринятых всем окружением. При этом естественно принимается, что традиция данного этноса является чистой фальсификацией и недостойна учета в качестве подлинного исторического источника, она лишь свидетельствует об идеологических представлениях времени и круга создателей этих произведений. Возможно, данное положение не всегда декларируется столь откровенно, но почти всегда подразумевается. В известной степени широкое распространение этой точки зрения явилось реакцией на германский национализм, явившийся питательной почвой нацизма, рассматривавшего вторжения германцев и создание ими новых государств как победу свежей и неиспорченной германской (арийской) крови над загнившим и ставшим расово неполноценным римским миром. Хотя эта точка зрения в настоящее время господствует, все же не все ученые придерживаются ее безоговорочно.
Представляется, что реальная этническая история ранних германцев, как и других варварских народов, была более сложной. В процессе многовековой эволюции происходил и распад, и синтез различных этнических групп. Можно с несомненностью говорить, что в III в. на базе ряда западногерманских племен возникли новые племенные союзы аламанов (или алеманов) и франков. Но характерно, что и франки распались на две группы — салических и рипуарских. По-видимому, то же произошло с готами, распавшимися на остготов (остроготов) и вестготов (визиготов), и с вандалами, из общей массы которых выделились асдинги и силинги. Нет никакого сомнения в том, что в ходе Великого переселения народов целые племена или их отдельные части примыкали к более успешным и сильным родственным этносам, растворяясь в их среде. Однако представляется, что сама этническая основа оставалась прежней. Сохранялись и традиции, свойственные данному этносу. Отсюда и доверие, требующее, разумеется, критического анализа, к исторической традиции, в которой можно выделить мифологическую предысторию и собственно историю, являющуюся вполне достоверной если не в деталях, то в описании общего хода событий[4]. Также можно считать вполне достоверной самый ранний этап этногенеза этих групп, связанный с их уходом из Скандинавии. Все германцы, рассказы которых в том или ином виде до нас дошли, выводили себя оттуда. Уже одно только распространение этого мотива у различных этнических групп говорит о том, что он не мог быть чистым вымыслом. Современные лингвистические исследования показали, что прародиной германцев, действительно, могла быть именно южная часть Скандинавского полуострова, к которой, может быть, надо присоединить Ютландию и примыкающую к ней часть нынешней Германии. Таким образом, прежняя точка зрения о существовании этнических массивов, вторгнувшихся в Империю и создавших там свои государства, представляется предпочтительной, а их историческая традиция заслуживающей исторического анализа в качестве в основе своей достоверного источника. Это, разумеется, не означает согласия с прежней точкой зрения на «омоложение» мира, произведенного германцами. Действительность и в этом аспекте оказалась гораздо более сложной, чем это представлялось в XIX и в первые десятилетия XX в. Об этой сложности в политическом аспекте эпохи и пойдет речь в книге.
4
Это положение нельзя распространять буквально на всю традицию германских племен. Как мы увидим дальше, совершенно фантастической является «троянская» традиция франков. Но она явно и не является исконной для тех племен, которые вошли во франкский племенной союз. Об этом пойдет речь позже.