- Ты снова не мог уснуть, Иган Аттем? – голос ее звучал сочувственно с нотами некой заботы и понимания.
Мгновение молодой человек просто молча стоял, а затем повернулся через плечо и, волшебнице открылась вся скорбь его глубоких серых глаз.
- Почти. К утру усталость все же взяла верх, - сухо ответил он, явно не желая говорить на эту тему, но из уважения к подруге развеял ее беспокойство.
- Это лучше, чем ничего. За прошедшую неделю это твои первые часы сна, не так ли? – спросила та. Иган кивнул. – И она снова была в твоем сновидении?
- Она никогда не покидает ни моих сновидения, ни мыслей, Эмма, - глубокая ложбинка залегла между его строгих черных бровей, отчего выражение лица Лорда Аттема сделалось еще более холодным и отсутствующим. Волшебница поняла, что лучше не злоупотреблять доверием многолетней дружбы и не настаивать на дальнейших расспросах на запретную тему. Она лишь грустно улыбнулась и устремилась к подземельям замка.
Иган нарочно выбрал наименее людный путь, чтобы служащие и гости Цитадели не могли задержать его именно тогда, когда время было особенно дорого. Монотонный стук его шагов отражался от каменных стен, поднимаясь высоко к верхним балконам и затихая под самым потолком. Молодой человек повернул за угол и ступил в менее просторный, но богаче убранный коридор. Вся обстановка этой светлой анфилады напрямую свидетельствовала о том, что именно отсюда начинаются личные помещения владельца замка. Выбеленные стены и потолки были идеально ровными, черный гранитный пол с серебристыми вкраплениями блестел зеркальной гладью, центральную его часть по всей длине прохода устилали ковры светлых тонов с изображением по краям разнообразного орнамента. Вдоль стен рядами стояли высокие кованые подсвечники с десятками свечей, сияние которых могло затмить сам солнечный свет. Кое-где попадались зеркала во весь человеческий рост или картины, где были изображены люди, кони, живописные ваяния природы и прочая вольная тематика.
Иган вошел в нужную дверь и оказался в собственных покоях, состоящих из пяти комнат разных размеров, но одинаково дорогой, имеющей безупречный вкус обстановкой. Вне всяких сомнений, эти комнаты были в исключительном пользовании у Лорда Аттема – владыки могущественной и обширнейшей Великой Арагонии. Он спешным шагом двинулся в гардеробное помещение, минуя собственный огромный кабинет и просторную спальню, наспех схватил темно-синий плащ с глубоким капюшоном и на ходу накинул его на свои широкие плечи. Когда Иган уже собирался покинуть покои, его взгляд остановился на беспорядочно разбросанных по всей поверхности массивного письменного стола бумажных листах. Он подошел ближе и взял в руки тот, что лежал поверх остальных, тот, с которого на Лорда Аттема смотрела маленькая девочка лет семи с длинными жемчужными волосами, ангельской улыбкой и невероятно большими глазами цвета неба. Она была похожа на фарфоровую куколку удивительно талантливого мастера, который создавал ее с безграничной заботой и любовью. Девочка на рисунке смотрела прямо перед собой, слегка наклонив голову в бок, а в ее крошечных ладонях лежал медальон с большим кровавым рубином и россыпью из четырнадцати сверкающих сапфиров.
Иган едва коснулся пальцами ее милого личика и тихо произнес:
- Я найду тебя, чего бы мне это ни стоило. Обещаю…
С благоговейной бережностью он положил рисунок обратно и быстро вышел в коридор, мыслями все еще пребывая с голубоглазой девочкой. Иган не заметил, как оказался у северного входа в Цитадель, миновал мощеную площадь округлой формы с множеством ответвлений в широкие и узкие аллеи, обсаженные дубами. Лорд Аттем выбрал ту, что уводила строго на север, и уже через несколько минут он очутился на конном дворе. Перед его взором предстали невысокие белокаменные постройки с пологими черепичными крышами и небольшими деревянными окошками, врезанными по всей многометровой длине зданий. Конюшни Торнфилда насчитывали несколько сотен чистопородных и благороднейших скакунов. Вот уже много веков в Великой Арагонии разводят этих племенных лошадей, оберегая в любви и заботе каждого рожденного здесь жеребенка.