- У нас кардинально разные взгляды на проявление истинной любви – великого дара Творца, - с жалостью в голосе только и ответил он.
- Это все из-за тебя, дрянь! Ненавижу! – взбесилась Брета, глядя на спокойную и бесстрашную Дариану, что стоит прямо перед ней.
Королева не в силах была сдержать собственную ненависть к сопернице, вскинула руку и направила поток энергии в девушку, зная наверняка, что Дариана в этих цепях теперь уязвима и не имеет возможности защититься, как любой не обладающий даром человек.
Дариана уже готовилась почувствовать нестерпимую боль, но в этот самый момент перед ней в полный рост возник Иган. Он обхватил возлюбленную руками и крепко прижал к себе. Спустя мгновение его колени подогнулись, и он осел на каменный пол, ни на секунду не ослабив объятия. Глаза Бреты чуть не вылезли из орбит, когда она поняла, что натворила. На какое-то время королева впала в ступор, однако Дариане было безразлично, чем там занята эта сумасшедшая. Пускай даже она произносит очередное заклятие, которое через миг убьет ее, пусть обрушит весь мир на нее, заставит почувствовать все мучения Мрачной Бездны, ей было абсолютно все равно. Сейчас Дариане нужен только он, его любящий взгляд и добрая, чистая улыбка, бесценная душа и сильный характер. Слезы стекали по ее щекам, застилая взор, она так боялась снова остаться одна, без Игана, который был для нее всем: и прошлым, и будущим, а, прежде всего, настоящим!
- Дариана, не плачь, милая. Я никогда тебя не оставлю, слышишь? Я тебе это обещаю, - молодой человек приоткрыл глаза, давая клятву любимой.
Девушка бережно положила его голову на свои колени и, нежно поглаживая темные волосы, улыбнулась в ответ на эти успокаивающие слова.
- Ты всегда в моем сердце… - прошептала она, смахивая слезы ладонью.
- А ты в моем! – ответил Иган и поцеловал ее мокрую от слез руку.
Тем временем королева пришла в себя. Убедившись, что с Иганом все в порядке, она звучно ударила в колокол, и в зале тотчас оказались дворцовые стражники, а также сам капитан Лейнгель. Брета собралась с духом и предстала перед подданными в своем обычном властном, но доброжелательном облике.
- Мне очень жаль, Осмар, но девушка, которой ты так доверял, оказалась одной из колдуний, участвующих в заговоре против нашего королевства и Свободных Земель в целом. Как один из самых преданных Нифам людей, ты знаешь, что защита государства – дело первичной важности, не так ли? – она изучающе смотрела на капитана, словно хотела выяснить наверняка, разделяет ли он идеологию своей королевы или тоже проникся симпатией к этой смазливой девице.
В конечном счете, ответ Лейнгеля ее нисколько не удивил:
- Что же прикажет сделать с предательницей моя королева? – с непререкаемым уважением спросил Осмар, отчего та просияла самодовольной улыбкой.
- Бросить ее в темницу, пускай побудет там до тех пор, пока не вернется король Гримм. Он весьма сильный чародей и быстро найдет управу даже на такой могущественный дар, который эта ведьма чуть было не обратила против королевства Ниф, - спокойно лгала Брета.
- Сможет ли вше величество простить своего верного слугу, так легко доверившегося лживой колдунье? – с надеждой и благоговением обратился он к королеве, вставая перед ней на колено и низко склонив голову.
Брета заулыбалась еще шире и ладонью подняла его мужественный подбородок, заглянув в светло-карие глаза капитана.
- Дорогой Осмар, ты не первый, кого своими чарами околдовала эта ведьма. Сам Лорд Аттем, - она указала на Игана, все еще лежащего на коленях Дарианы, - также пал жертвой ловкого обмана, а посему он пока тоже погостит в нашей темнице. И еще, Осмар, тебе стоит разместить этих двоих в отдельных камерах под круглосуточным присмотром, разумеется. Близко к ним своих людей не подпускай, хотя их магия сейчас и не представляет никакой угрозы, однако они оба непременно будут пытаться сбежать любыми способами. Запомни, ты отвечаешь за них головой и предупреди каждого своего солдата об этом. Настало время доказать свою верность короне и стране! – высокомерно закончила она.
- Я не подведу, ваше величество! – торжественно ответил он и одарил Дариану полным презрения взглядом, на что Брета одобрительно просияла.