- Осмар Лейнгель, вы замечательный человек! Не представляете, насколько я счастлива, что мы с вами сражаемся на одной стороне! – просияла девушка и пожала могучую руку своего генерала. – Спасибо вам.
- Не благодарите меня, госпожа, моих заслуг здесь не много, ведь не так давно я сам научился этому у вас.
- Нет, генерал, думаю, это понимание к вам пришло еще задолго до нашей встречи! Что ж, когда мы отправляемся в путь? – задорно спросила девушка.
- Полагаю, Лорд Аттем хочет закончить все дела до вечера, а к ночи выехать в Аркадию.
- Очередная гонка со временем?
- Похоже на то, моя госпожа! – согласился генерал, и они тотчас присоединились к остальным.
Как раз в этот момент Иган закончил рассказ о событиях в Нифах и происшествиях по пути в Арагонию. Затем он приступил к написанию посланий для правителей Свободных Земель, в которых он призывал владык десяти стран явиться в Эофер не позднее, чем через месяц, а также дал четкие указания по обеспечению безопасности Символов Свободы их государств.
Наконец, когда все десять писем были написаны, Лорд Аттем вручил их своим генералам, чтобы те лично проследили за скорейшей отправкой гонцов. Затем Иган снова поручил Эмме и волшебникам Академии продолжить поиски сведений об Искрах Жизни и способах объединения их магии, пока они не вернутся из Аркадии к назначенной дате.
Еще до наступления темноты тридцать пять всадников покинули Великую Арагонию на долгие четыре недели.
* * *
Глава 10
В уютной светлой столовой с большими витражными окнами и роскошным резным столом было тихо. В камине чуть теплился огонь, прогоняя застоявшуюся утреннюю сырость. В мягком кресле с высокой спинкой сидел мужчина сорока лет с темно-русыми волосами длиной до плеч, аккуратно выбритыми усами и бородой, густые брови тяжело повисали над серо-зелеными глазами, а нос с горбинкой придавал его внешности еще большей строгости. На лице мужчины застыла маска вечного недовольства, словно никогда прежде он не испытывал других чувств, и со временем все прочие мимические мышцы, отвечающие за улыбку или умиротворение, атрофировались за ненадобностью. Несмотря на раннее утро в облике мужчины нельзя было заметить ни малейшей небрежности: роскошная рубаха застегнута на все пуговицы, жилет и штаны безупречно выглажены, сапоги начищены до блеска, а кольца на пальцах сияют в лучах восходящего солнца.
Он в задумчивости отломил кусок хлеба, намазал на него толстым слоем масло и уже собирался откусить, но тотчас двери распахнулись, нарушая его покой, и в столовую подобно февральскому ветру ворвался высокий статный молодой мужчина в военной форме. Он шагал размашисто, звонко ступали его черные кожаные сапоги по каменному полу, а длинный белый плащ гордо реял за спиной. Лицо воина оставалось непроницаемым и суровым, но мягкие и красивые черты лица уверяли, что он не бездушный убийца или озлобленный и верный пес своего хозяина. Это воин, распоряжающийся собственными волей и умом самостоятельно, и, вероятно, весьма успешно, поскольку такую форму простые офицеры не носили.
Тот, который сидел в кресле, бросил на незваного гостя полный негодования взгляд и хриплым низким голосом заговорил:
- Генерал Мерит, когда вы наконец перестанете врываться в мои владения точно необузданный ураган?! Это в крайней степени неприлично, проявлять к моей персоне столь явное неуважение!
- Прошу извинить, наместник Стейф, но дело безотлагательное и как можно скорее требует вашего вмешательства, - генерал будто и не заметил выговор владыки, не придал его словам ни малейшего значения.