— Только Творец имеет такое право, о которым ты говоришь, дитя, — все также терпеливо отвечал он. — Именно он избрал душу Д’Амары и наделил ее самой сильной энергией во всех трех мирах. Именно создатель даровал этой чистой душе имя Наивысшего порядка, и она является истинной его хозяйкой, истинной Вечной Любовью. Мы с Нантарой лишь исполняем волю Творца, оберегая Д’Амару и помогая ей нести людям свет. Да, искренне любим эту девочку, желая ей всяческих радостей и добра, но от силы любви к одному человеку никак не уменьшается сила любви к другим. Наши чувства к человеку определяют лишь его и только его поступки, не так ли, Селена?
— После всех совершенных тобой несправедливостей ты еще смеешь взывать к моей совести, Верховный жрец?!
— Ревность и обида исказили твое восприятие действительности, в сердце твоем поселилась злоба. Но ведь не Д’Амара тому виной, не она… — будто сам себе сказал Друид.
— Не Д’Амара?! — завопила девушка, — А как по мне, так только она и виновата во всех невзгодах нашего народа! Скоро эта сиротка заплатит мне за каждый несправедливый поступок по отношению ко мне!
— Селена, дитя, что на тебя нашло? Опомнись ради Творца Милосердного! — испуганно молвил Ноэль.
Девушка обратила на жреца взгляд, полный ненависти, а на губах ее заиграла ехидная улыбка, едва ли она была далека от деменции. С особым презрением она выплюнула свои слова бывшему учителю:
— Нет для меня больше вашего Творца, нет и его милосердия! В этом мире выживает сильнейший, и сила сейчас не на вашей стороне, Ноэль. Отныне я служу Властителю Мрачной бездны!
В то же мгновение, чуть только она умолкла, в плечо Верховного жреца вонзилась черная стрела, но, увы, не оружие врага принесло ему нестерпимую боль – подлое предательство Селены разлилось смертельным ядом в сердце Друида.
* * *
Как и рассчитывал, Гримм вернулся в свою столицу к вечеру следующего за отбытием дня. Эйреда уже дожидалась чародея на площадке самой высокой башни. Чуть только владыка Кармагара ступил на каменную поверхность, девушка распознала присутствие магии Кинарет и тотчас призвала эту несметную силу в свое тело. Гримм снов стал видим для мира живых и его обитателей.
— Ты бесценный дар Властителя, дорогая! — победная ухмылка играла на лице колдуна.
Девушка с искренним безразличием взглянула на Черного короля и, повернувшись на месте, направилась в замок. Гримм уже давно привык к такому поведению Эрейды, к ее безучастному отношению к его маниакальной цели – установлению нового порядка в мире живых. Потому он не обращал особого внимания на капризы наследницы Клавикуса Норда. Для Черного короля куда более значимым являлось неукоснительное исполнение его поручений, а какое при этом выражение лица у рабыни, ему было абсолютно наплевать. Если бы не уникальный дар, он давно бы решил ее судьбу и предопределил жалкую жизнь. Однако сегодня он сделал один из самых важных ходов в своей победной партии против Игана Аттема. Гримм желал лишний раз позлорадствовать, зная, что Эрейда не испытывает такой же уверенности в его успехе, как он сам.
— Ты даже не поинтересуешься, какие у меня новости? Или было ли удачным мое путешествие на родину мирской магии – Великую Арагонию? — не переставая ухмыляться, спросил Черный король.
— Расскажи, коль уж так тебе этого хочется… — вновь выдохнула безразличие Эрейда, хотя и без ответа точно знала исход.
— Вместо того чтобы вести расспросы, лишенные всяческих эмоций, лучше взгляни на мою добычу!
Гримм призвал собственный дар и открыл взору Эрейды добытые им в Арагонии трофеи. Мгновенно в воздухе появились венцы власти Лорда Аттема и королевы Аркадии. Девушка тотчас забыла о безразличии, не имея возможности и желания игнорировать удивительную магию, исходящую от этих Символов свободы. Девушка застыла на месте. Интуитивно, но очень неуверенно она потянулась к золотой короне Дарианы Анвиль, а потом вдруг одернула руку, так и не коснувшись сияющей поверхности. Гримм же в этот момент смотрел на платиновый венец Аттема и, словно завороженный, проговорил: