— Ты чувствуешь запредельное могущество, исходящее от символа королевской власти Арагонии?
Не мигая и не отрывая синих глаз от золотого сияния, Эрейда тихо ответила:
— Истинное магическое величие исходит от этого венца…
Черный король надменно фыркнул и сказал:
— Ты ошибаешься, дорогуша, ибо именно платиновая корона принадлежит дома Аттемов, а та, что привлекла твое внимание – это лишь один из Символов свободы одного из пятнадцати государств Дружественного союза. Дариана Анвиль, хотя и обладает редкой магией, энергией Основной искры жизни, но даже эта сила не идет ни в какое сравнение с той, что сокрыта вот в этой платиновой короне. И какое же величие ты углядела в этой милой золотой безделушке?
Не мгновения немедля, Эрейда ответила усмехающемуся колдуну:
— Это венец не Дарианы Анвиль, а Д’Амары – Вечной Любви Творца. И ее магия поистине величественна.
Гримм закатил глаза и обреченно выдохнул, будто большей глупости в своей жизни не слышал:
— Ой, да брось, дорогуша, и ты туда же?! Ну скажи на милость, что такого может противопоставить могуществу Властителя эта хваленая вечная любовь? Утопит в слезах, разве что! — Черный король откровенно потешался над словами Эрейды, находя их бредовыми выдержками из детских книжек. — Являясь, по сути, чем-то неосязаемым, абстрактным, фантазийным, что может предъявить она вполне реальному, а, главное, действующему безотказно и наверняка темному чародейству? В чем же заключена сила вечной любви, Эрейда?
Гримм был уверен, что собеседница не найдет, что ответить, настолько исчерпывающими ему казались собственные аргументы и абсурдно инакомыслие. Он знал наверняка, что ей придется согласиться с непреложными истинами, хотя бы потому что нынешнее положение дел свидетельствовало о безоговорочной и неминуемой победе проповедующих влияние Властителя. Вот только Эрейда будто не слышала ничего из пространных объяснений, она перевела бесстрашный взгляд на Черного короля и твердо произнесла:
— Может быть, сила ее и заключена в чем-то не таком осязаемом, как проклятия темной материи, и не выставлена напоказ, точно турнирный трофей, что ели она сокрыта, скажем, в истинном самопожертвовании, вере или способности к всепрощению? Или в любви к жизни и всем живым существам, а, может, в слепой преданности ближнему или надежде на светлое будущее? А вдруг и вовсе не в том ее сила? Что если она сокрыта в простом желании дарить счастье этому миру или в истинной радости одной детской улыбке?..
— Вот видишь, дорогуша, я привел тебе факты, а ты мне предположения. Ты не способна ответить на этот вопрос, ибо сам вопрос представляет собой сущую бессмыслицу! — ликовал Гримм. — Вечная любовь – миф!
— У меня нет конкретного ответа, в этом ты прав. Но его нет не потому, что Вечная любовь является мифом, как тебе бы того хотелось, нет, я не способна ответить, ибо проклятием Властителя лишена возможности познать это святое чувство. Силы зла надежно стерегут рабскую душу от благодатного прикосновения Вечной любви, — с горечью в голосе произнесла Эрейда и еще убедительнее продолжила вдруг, — но даже лишившись права чувствовать, внутри меня все замирает от влияния ее магии, нет ни одного темного уголка в моем проклятом сердце, который бы не дрожал от страха и благоговения перед этой великой силой. Признайся, пусть не мне – себе, с тобой ведь происходит то же самое?
— Бред все это! — отмахнулся Черный король. — И откуда в тебе проснулась эта склонность к чрезмерным фантазиям?! То, что проклятие Властителя даровало тебе больше, чем отняло, ты скоро, очень скоро поймешь это.
Желая переменить неприятную тему, Эрейда своим бесцветным тоном она молвила:
— В твое отсутствие к нам пожаловала особая гостья…
Гримм моментально догадался, о ком говорит девушка, ухмылка стала еще омерзительнее. Чародей довольно рассмеялся и сказал:
— День складывается очень удачно! Вот уж не думал, что наша новая знакомая так скоро нанесет ответный визит!
— Скоро?.. — машинально переспросила собеседница. — Да ее магия уже через пару недель вся до капли перейдет ко мне.
Глубоко задумавшись над судьбой Кинарет, Эрейда проследовала за Черным королем в замок. В отличие от своей спутницы, Гримм пребывал в прекрасном настроении. Он опустился в свой богато украшенный трон, ощущая приятную усталость многочасового перелета. Почувствовав темное дыхание, приспешники Мрака стали сползаться у ног повелителя, точно змеи в клубок. Тихое монотонное шипение жрецов Темного братства перебил властный голос Констанции, ворвавшейся в зал из боковой двери.