— Повелитель, явилась ведьма Древности, молит вас принять ее. Утверждает, что дело срочное, — вульгарный смех Посланницы мрака зазвенел в гулком помещении.
Гримм притворился, что очень сочувствует, и, покачиваю головой из стороны в сторону, чинно ответил:
— Срочное – это уж точно. На месте затворницы Кинарет я бы тоже торопился.
— Как прикажет повелитель поступить с этой колдуньей? — лицо Констанции приняло привычное озлобленное выражение.
— Будь любезна, пригласи ее сюда. Не гоже ведьме Древности обивать пороги, точно попрошайке, — умышленно громко крикнул Гримм, чтобы гостья могла отчетливо услышать каждое адресованное ей оскорбительное слово, чтобы знала наверняка, какое место в современном мире отведено ей, колдунье, наблюдавшей рождение миров и гибель лун. Отныне ее удел – это молить у ног Черного короля о пощаде собственной магии, судьбы.
Кинарет сглотнула ком гнева, набухший в горле, и прошла под мрачные своды тронного зала. С наигранным почтением Гримм встречал гостью. Поднявшись с трона, он развел руки в стороны в приветственном жесте и медленно направился навстречу Кинарет.
— Какое счастье видеть вас так скоро, да еще не где-нибудь, а в самом Миркусе! Однако должен признать, этот чудный визит стал для всех нас крайне неожиданным! — издеваясь, нагло лгал он.
— Неожиданным?! — строго переспросила Кинарет, а ее тонкие брови резко прыгнули вверх от подобного нахальства Черного короля. — Ваше появление в Ша’Грате – вот истинная неожиданность, а мой визит в Кармагар – это хорошо спланированный вами ход!
— Отчего же вы, дорогуша, так не дружелюбны к нам, разве мы тогда отказались выполнить вашу единственную и весьма настоятельную просьбу? — Гримм продолжал ломать комедию, явно наслаждаясь происходящим.
— Прекрати ворковать со мной, точно с душевнобольной, мальчишка! Если Властителем ты наделен его несметной магией, это еще не дает тебе права помыкать ведьмой, рожденной на заре времен. Ты и твоя жалкая приспешница заявились в мои владения и шантажом вытребовали необходимые вам знания. Но этого вам показалось мало, чтобы усладить черные душонки, и тогда вы похитили мою магию самым гнусным способом, без честного сражения, так, исподтишка, забавы ради! — Кинарет распалялась все больше и правдивость ее изобличительных речей сотней кинжалов ранила сердце Эрейды.
— Вы почти все верно изложили, однако кое-в-чем все-таки ошиблись. Эрейда забрала вашу магию не забавы ради, а по моей убедительной просьбе. Видите ли, я искренне надеялся, что, прочувствовав сполна всю горечь и неудобства, связанные с потерей магии, вы с большей охотой согласитесь стать моей верной союзницей. Сотрудничество в обмен на магию и дражайшую свободу, — снова усевшись в трон, разглагольствовал Гримм.
— Да кто ты такой, чтобы распоряжаться моей магией и свободой?! Я не намерена менять условий своего существования в этом мире и вмешиваться в войны самовлюбленных владык вроде тебя.
— Сожалею, — театрально вздохнул Гримм, — но не вмешиваться отныне не получится. У вас, дорогуша, имеется два варианта с этого дня: либо вы со всей покорностью служите мне, королю Кармагара, а взамен получаете свою магию назад, либо же в сей миг поворачиваетесь и уходите даже без малой искорки прежнего чародейского могущества.
Не раздумывая ни мгновения, Кинарет быстро направилась к выходу. С гордо поднятой головой она покинула тронный зал Черного замка.
— Мой повелитель, неужели вы так легко ее отпустите? — возбужденно произнесла одна из Посланниц мрака.
— Да, Констанция, — коротко кивнул Гримм, размышляя над чем-то.
— Но ведь эта колдунья теперь легко может перейти на сторону вашего врага, — не унималась та.
Черный король рассмеялся в голос и басисто пролаял:
— И чем же, скажи на милость, окажется полезна Игану Аттему дряхлая старуха, лишенная способности к колдовству? Эта затворница Кинарет даже двор подмести без своей магии не сможет. Очень скоро она вернется ко мне и с благодарностью примет все условия, которые я продиктую. Эрейда, дорогуша, ускорь-ка процесс перемещения дара Кинарет.