— Чего ты ждешь, ведьма?! — теряя терпение, возмутился Гримм. — Делай, что должно!
— А, может, тебе еще спеть? — ехидно спросила она.
— Что означает подобное поведение? — вновь окрысился Черный Король.
— А то, что ты, жалкий владетелев прислужник, отчего-то возомнил, что можешь помыкать Керой Круга Девяти, Перворожденной дочерью Морриали, — спокойно ответила Ницифера. — Я существую со времен становления Баланса и таких, как ты, навидалась. Вы всего лишь жалкие пешки Властителя, сегодня пользуетесь его расположением, а завтра уже гниете на самом дне Мрачной Бездны. Так было всегда, и никто не стал исключением. И, скажи теперь на милость, кто ты такой, чтобы говорить мне: «Выполняй!»
Пока Гримм и его прадед испепеляли Керу взглядами, Марис вполголоса сказал генералу Лейнгелю:
— Может, мне стоит извиниться перед Нициферой? Я частенько грубил ей, испытывал терпение нашей суровой спутницы…
Осмар не шевелился, лишь скосил улыбающийся взгляд на друга и ответил:
— Суровой? Нет, это не про нее. Думаю, она уже и забыла о тех колкостях, что ты высказывал в ее адрес.
— Я бы не был так в этом уверен, дружище. Страху она на меня наводит больше, чем старый некромант со всей своей свитой. Но, не могу не признать, женщина она очень и очень эффектная.
Генерал Лейнгель на мгновение о чем-то задумался, а затем перевел взгляд на стоявшую к нему спиной Керу. Он нарочно произнес свои слова чуть громче, словно бы они предназначались не только слуху Мариса:
— Она великолепна, друг мой…
Эта фраза Осмара долетела до Нициферы, и та обернулась на генерала. Взгляд ее изумрудных глаз, так контрастно выделяющихся на фоне черных волос, моментально смягчился, когда встретился с теплыми медовыми глазами Лейнгеля. В них колдунья прочла то, что он не мог сейчас выразить словами, и это вселило в Керу еще больше уверенности. Сила поддержки была ей сейчас нужна как никогда прежде за эту долгую вечность. На равнинах Города Просвещенных появилась Октавия.
Темные глаза сестры горели гневом, и причиной этого гнева была Ницифера, ее отказ забрать Игана Аттема в Цирилатар. Октавия звучно ударила основанием своего посоха в каменную твердь под ногами и обрушилась на сестру властными упреками:
— Что еще за комедию ты тут ломаешь, Ницифера? Тебя призвали исполнить долг перед Балансом, а ты отказываешься?!
— Еще одна проповедница, — злобно процедила Кера. — Кто уверил тебя в этой бессмыслице, Октавия? Баланс рухнет, если душа Игана Аттема уйдет за границы Мрака!
— Предательство дочерей Морриали вот что поистине действует на него разрушительно. К чему эти глупые сцены? Если проклятую душу не заберешь ты, то ее заберу я, не стоит противиться.
— Нет, — твердо заявила Ницифера.
— Как только я разберусь с Иганом Аттемом, тотчас примусь за тебя, сестра! И не рассчитывай отделаться так же легко, как Агата…
— Довольно семейных сцен! — крикнул Гримм. — Сделай то, зачем явилась!
Октавия, казалось, даже не обратила внимания на повелительный тон в свой адрес. Она всецело сосредоточилась на жертве. Кера вознесла свой величественный жезл над головой, приговаривая какие-то заклинания. Голос ее становился все громче, а глазницы заволокло густым, непроглядным туманом, точно такой клубился в хрустальном шаре ее посоха. Десятки призрачных пут вырвались из магической сферы и устремились к Игану.
Ни Лорд Аттем, ни его друзья не могли защититься от этой магии. Им оставалось только смотреть, как ленты крепко связывают Игана. Дариана схватила руку любимого, зверея от паники. Костяшки ее пальцев побелели от прилагаемых усилий, но в этот момент она не чувствовала физической боли, сейчас от мучений выла ее душа.
Иган поднес к губам ее холодную руку и нежно коснулся поцелуем. В этот прощальный поцелуй он вложил всю свою любовь и всю горечь расставания. Он нарочно не стал оборачиваться, чтобы не показывать слез, отныне застывших в глазах навек. Они окончательно разорвали бы сердце Дарианы. Лорд Аттем не стал бороться с неизбежным, он покорился нелегкой судьбе, ибо его в этот момент уже ничего не могло бы спасти. Самое главное, что Дариана будет спасена, Ницифера позаботится о его Вечной Любви, остальное он вынесет, с остальным он справится как-нибудь. Сейчас же он должен уйти, должен спуститься на самое дно Мрачной Бездны. Иган не знал почему, но все же чувствовал, что только так у него будет призрачная надежда вновь увидеть свою Д’Амару…