Дариана утерла слезы рукавом, взгляд ее сделался решительным. Прежняя истерика, душившая ее, отступила под воспламенившейся в груди надеждой. Отныне боль потерянного счастья не делала ее слабой, отныне боль питала ее силой к борьбе за то, что так дорого.
— Держись изо всех сил, Ницифера! Держись, адже если кажется, что этот вздох станет последним! Только держись и не вздумай умереть! Жди меня, где бы ты ни была, жди! — строго наказала Дариана, даруя Кере свое благословение. Магия Огня Великого ушла безвозвратно, магия Вечной Любви не оставит этот мир так просто.
Ницифера тепло улыбнулась уголками губ.
— Вот теперь я узнаю истинную Дариану Анвиль. А теперь торопись, скоро сюда прибудет Октавия, и тогда точно нас уже ничто не спасет.
Дариана согласно кивнула, а затем склонилась над умирающей подругой. Целуя в лоб Керу, она тихо прошептала:
— Да хранит тебя Творец милосердный…
Ницифера взглянула на Д’Амару и ответила:
— Пусть меня хранит его Вечная Любовь.
— Ее мысли и сердце всегда с тобой, каждую минуту… До встречи, Ницифера! До новой скорой встречи, дочерь Морриали…
— Прощай, Вечная Любовь…
* * *
Глава 19
Проводив Дариану взглядом, Кера устало опустила каменные веки. Она чувствовала, что пройдет мгновение или два, и Октавия будет здесь. Так и случилось, спустя миг Надзирательница Проклятий уже возвышалась над угасающей Нициферой.
— Глупо было бегать от меня, сестра. Ты лучше других знаешь, что на правах старшей Круга Девяти я способна определять местоположение любой из Кер.
— Ты лишь вторая, Октавия. Не старшая, — дерзко бросила та.
— Агата предала Круг Девяти, предала свою семью, а, значит, сложила с себя полномочия.
— Ты сделала это за нее. Собственными руками, заручившись поддержкой Властителя, ты заточила родную сестру в вечную темницу, забыла о ее существовании и заставила других Кер забыть. Ты – единственная, кто предал свою семью, Октавия. Твоими стараниями Агата вынуждена терзаться одиночеством и горькими воспоминаниями тысячелетия напролет. Но ты не знаешь, сколько горя приносит даже короткий миг такого существования, тогда как вечность пребывания наедине с истошной скорбью является испытанием куда страшнее самых изощренных мук, на которые способен сам Властитель, — Ницифера продолжала укорять сестру, теряя последние силы. Ей нужно было отвести внимание от Дарианы, ей нужно было дать Д’Амаре время для побега.
— У вас обеих была возможность выбора лучших вариантов, но вы отчего-то неизменно следовали худшими. Сию же минуту мы отправляемся в Цирилатар! — так хорошо известным Ницифере тоном, что не терпит возражений, сказала Октавия.
— Оставь меня, я все равно умираю. Ритуальный клинок Баланса работает безотказно, поглощая отпущенную мне вечную жизнь за считанные минуты. Оставь меня, Октавия, я буду счастлива умереть здесь, в лучах теплого солнца среди своих прекрасных воспоминаний. Я не желаю больше видеть мрак Цирилатара, ощущать кожей его сырость, вдыхать легкими его безвкусие.
— Ни за что! Этот проклятый мир не увидит смерти ни одной из дочерей Морриали! И я об этом позабочусь.
Октавия вновь применила магию жезла. Призрачные ленты вцепились в умирающую Нициферу. Кера уже готова была провалиться в туманы забвения, как услышала вопрос о Дариане:
— Куда подевалась эта смазливая девчонка, о которой так печется Черный Король?
— А какое тебе дело до битв волшебников и их судеб? — прошептала та.
— И правда. Никакого мне нет до этого дела. Мы свое выполнили и сдержали уговор с Властителем, — фыркнула Старшая Кера. — Пора отправляться домой, а девчонку чернокнижник пускай разыскивает сам.