— Возможно ли подобное, Дариана, со временем ты становишься все прекраснее… Жду – не дождусь, когда ты наконец будешь моей! Все мои попытки действовать решительно с предельной осторожностью и расчетливостью легко обрываются одним лишь твоим взглядом, и тогда я уже не являюсь великим Черным королем, а, точно дурашливый щенок, мечтаю поскорее оказаться у твоих ног.
Он едва коснулся гладкой зеркальной поверхности и вновь замолчал, все больше углубляясь в свои темные мысли. Однако в этот же момент его уединению пришел конец. Позади вдруг раздался громкий женский голос:
— И к кому же наш несокрушимый и беспощадный Гримм испытывает такую нечеловеческую преданность?
Черный король обернулся и увидел стоящую в дверях Эрейду. Она скрестила руки на груди и удивленно уставилась на чародея. В глазах Гримма мелькнул зловещий огонь. Он подошел ближе и ответил:
— Помнится, я велел тебе явиться не за тем, чтобы говорить о любовных делах, однако если ты все же решила скоротать со мной ночь-другую, я охотно поддержу твои намерения.
— Скорее я спрыгну вниз с этой самой башни, чем позволю тебе до меня дотронуться! — фыркнула Эрейда. — И отчего-то мне кажется, что женщина твоих грез испытывает к тебе схожие с моими чувства.
— Это лишь вопрос времени. Так будет не всегда, — отмахнулся чародей, будто сам себя уговаривая. — Дариана Анвиль полюбит меня в скором времени.
— О, в этом я сильно сомневаюсь! — уверенно заявила Эрейда, проверяя на прочность терпение Черного короля.
— Отчего же? — улыбаясь, спросил Гримм.
Он воспринимал слова и тон собеседницы как новый поток неприязни, но ни в коей мере, как сомнение в его способностях завоевать сердце женщины. В конце концов, завоевать, поработить – какая, в сущности, разница?! Для Гримма важен был только свершившийся факт, а глупые условности и обстоятельства, которые сопутствуют успеху – пустое, не стоящие внимания мишура.
— А за что тебя любить, скажи на милость? Обладаешь ли ты хоть одним мало-мальски заслуживающим любви достоинством?
— А разве нет? — игриво спросил Черный король, явно получая удовольствие от этой беседы.
Эрейда округлила глаза, поражаясь наглости и чрезмерному самомнению колдуна.
— И ты еще спрашиваешь, о, несравненный Черный король?! — воскликнула девушка, не сдерживая внутренний гнев, а также вызывая этой фразой негодование собеседника. — Тебе, такому пусть даже трижды величайшему колдуну и четырежды искусному любовнику совершенно нечего противопоставить истинно владеющему сердцем Дарианы Анвиль!
— А мне без надобности ее сердце! Достаточно лишь обладать ее волей! — рассмеялся тот, внутренне чувствуя, что злость все же закипает в его душе.
— Вот потому ты и обречен на проигрыш, Гримм! — теперь смеялась она. — Ведь чтобы постигнуть истину, которая способна принести победу, необходимо чувствовать, а ты этого попросту не умеешь. Лорд Иган Аттем был, есть и будет Хранителем Вечной Любви, и пока это непреложно, ты продолжишь проигрывать…
— Лорд Иган Аттем очень скоро отправится в самые темные лабиринты Мрачной бездны, где будет крайне занят пытками Властителя примерно целую вечность. Мой план тем и хорош, что, осуществившись, открывает массу выгод для меня!
Гримм расхохотался в голос, от его злости не осталось и следа, как только он вновь прокрутил в голове события грядущего. Его лающий смех тотчас был унесен в безжизненную долину сильным порывом ветра.
— Похоже, ты не узнаешь покоя, пока не добьешься своего или не падешь, — с безразличием констатировала Эрейда.
— Нет-нет, дорогуша! — Гримм поднял указательный палец вверх, — на этот раз у меня один путь – к победе и величию, а участь павших достанется Игану Аттему, так и знай! И ты, кстати, примешь в его уничтожении самое преданное участие! Ты – зло в чистом его проявлении!
— Есть одна разница между тобой и мной, — тихо ответила колдунья. — Ты считаешь высшим даром служение Властителю, я же – горьким проклятьем.
— То, о чем ты говоришь, всего лишь не стоящие внимания детали. Твои поступки пропитаны черной магией, они не знают милосердия и прочих сантиментов. Мы: ты и я – несем этому миру идеологию Высшего зла, господства Властителя над всем живым и мертвым. Поверь, этого достаточно, чтобы уничтожить всякий шанс на обеление своей души перед Творцом или такими, как Иган Аттем.