Гадифер, весьма раздосадованный неудачей, обрушил гнев на окружающих. Зависть к начальнику росла у него с каждым днем, и он дошел до дерзких обвинений, повторяя, что барон мало что делал сам и что дела продвинулись бы не так далеко, если бы и другие не приложили усилий. Упреки дошли до барона и очень разгневали его. Он, в свою очередь, предъявил претензии к завистнику, что привело к взаимным оскорблениям. Гадифер настаивал на отъезде из страны, в которой чем дольше он пребывал, тем меньше выигрывал. Правда, именно Жан де Бетанкур стал готовиться к отплытию в Испанию; он пригласил Гадифера сопровождать его с целью «устранить их несогласия». Гадифер принял предложение; но соперники отказались плыть на одном корабле — каждый из них возвращался на материк на своем судне. В Севилью они прибыли порознь. Король Кастилии, как и следовало ожидать, нашел действия барона де Бетанкура правильными и выразил свое порицание Гадиферу, после чего тот вернулся во Францию, чтобы никогда больше не приезжать на Канарские острова.
Барон де Бетанкур почти сразу же подал в отставку, т. к. не мог находиться при королевском дворе, поскольку управление новообретенной колонией требовало его постоянного присутствия. Перед отъездом барона жители Севильи, очень полюбившие его, сделали путешественнику много подарков и — что очень важно — снабдили экспедицию оружием, съестными припасами, золотом и серебром.
Жан де Бетанкур прибыл на остров Фуэртевентура, где был с радостью встречен компаньонами. Покидая остров, Гадифер оставил вместо себя своего внебрачного сына Аннибала, с которым барон обошелся приветливо.
Первые дни устройства барона де Бетанкура на острове были отмечены многочисленными стычками с канарцами, которым удалось даже разрушить крепость Ришрок, сжечь часовню и разграбить продовольствие. Барон без промедления пустился за ними и в конце концов остался победителем. Он вызвал с Лансароте большой отряд своих людей и приказал немедленно восстановить цитадель.
Тем временем стычки вспыхнули с новой силой, и много канарцев погибло, в том числе некий гигант ростом в девять футов, которого Жан де Бетанкур пытался захватить в плен. Барон не мог доверять ни бастарду Гадифера, ни его людям. А бастард этот унаследовал от отца зависть к барону, но последний, нуждаясь в помощи, скрывал свое недоверие. По счастливому стечению обстоятельств, люди барона значительно превосходили числом тех, кто остался верным Гадиферу. Между тем упреки Аннибала настолько возросли, что барон послал к нему одного из своих лейтенантов, Жана ле Куртуа, чтобы тот напомнил молодому человеку его клятву и потребовал сохранять ей верность.
Жан ле Куртуа встретил довольно плохой прием; он не поделил с бастардом и его людьми нескольких пленников-канарцев, которых сторонники Гадифера незаконно удерживали и не хотели отдавать. Аннибал в конце концов вынужден был подчиниться, но Жан ле Куртуа, вернувшись к барону, рассказал тому про заносчивость бастарда и попытался настроить своего командира против смутьяна. «Нет, сударь, — ответил ему справедливый Бетанкур, — я не хочу, чтобы ему причинили зло — ни ему, ни его людям. Нельзя вершить все, на что имеешь право; необходимо постоянно сдерживать себя и беречь свою честь в ущерб прибыли». Прекрасные слова, над которыми, к сожалению, не всегда задумываются.
Тем временем, несмотря на внутренние разногласия, завоеватели продолжали преследовать туземцев; хорошо вооруженные чужестранцы одерживали верх во всех сражениях. Тогда правители Фуэртевентуры послали одного канарца парламентером к барону де Бетанкуру, прося о перемирии. Они прибавили, что ими овладело желание стать христианами. Обрадованный этим известием, барон ответил, что вождям островитян будет оказан торжественный прием, и те предстали перед ним.
После этого царек Максората, правивший в северо-западной части острова, прибыл со свитой в количестве двадцати двух человек, и все они были крещены 18 января 1405 г. Три дня спустя святое крещение получили еще двадцать два туземца. 25 января правитель полуострова Андия, в юго-восточной части Фуэртевентуры, явился во главе двадцати шести своих подданных; всех их тоже окрестили. Через короткое время католическая церковь приняла в свои объятия всех жителей Фуэртевентуры.
Осчастливленный этим успехом, барон де Бетанкур собрался на свою родину. Командование и управление островами он вверил в руки своего нового заместителя Жана ле Куртуа, а сам в последний день января, провожаемый слезами и благословениями своих сотоварищей, отправился на материк, прихватив с собой канарцев, которых он хотел показать во Франции: троих мужчин и одну женщину. «Господь храни его в пути туда и обратно», — заканчивается эта часть рассказа о его деяниях.
Через двадцать один день барон де Бетанкур достиг берегов Нормандии и прибыл в свой родной замок Гренвиль. Не собираясь здесь долго засиживаться, он рассчитывал увлечь за собой на Канарские острова несколько десятков соотечественников. Приглашал он главным образом разных мастеров и ремесленников, обещая наделить их землей. Для перевозки эмигрантов Бетанкур снарядил два корабля. Некоторые переселенцы отправились на Канарские острова вместе со своими семьями. Наконец барон вышел в море и через четыре месяца, после того как покинул архипелаг, высадился на Лансароте.
Нормандского сеньора встретили звуки труб, горнов, тамбуринов, арф, буцин и других инструментов. «Но в этой мелодии не расслышали Божьего грома». Канарцы встретили возвращение губернатора песнями, танцами и выкриками: «Вот прибыл наш король!» Жан ле Куртуа поспешил предстать перед своим командиром, который спросил его, как идут дела. «Сударь, дела идут все лучше и лучше», — ответил лейтенант.
Спутники барона расположились вместе с ним в форту на острове Лансароте. Страна им, кажется, очень понравилась. Они объедались финиками и другими фруктами, «и ничто не причиняло им вреда».
Пробыв некоторое время на Лансароте, Жан де Бетанкур отправился со своими новыми спутниками нанести визит на Фуэртевентуру. Там его ждал не менее радостный прием, особенно со стороны канарцев и их предводителей. Последние отобедали вместе с бароном в крепости Ришрок, которую Жан ле Куртуа успел восстановить.
Тогда барон де Бетанкур объявил о своем намерении завоевать остров Гран-Канария, как прежде он уже покорил Лансароте и Фуэртевентуру. Он надеялся, что его племянник Масьо, привезенный из Франции, унаследует должность губернатора, и эта страна не останется без Бетанкуров. Барон поделился своими планами с Жаном ле Куртуа, которому очень понравилась подобная идея; потом ле Куртуа добавил: «Сударь, если Богу будет угодно, то, когда вы будете возвращаться во Францию, я поеду с вами. Я оказался плохим супругом: вот уже пять лет, как я не видел своей жены, и она, правду сказать, не очень огорчалась». 6 октября 1405 г. три корабля с вооруженными людьми отчалили от Лансароте. Но ветер отнес корабли к африканскому берегу, и мореплаватели пристали к мысу Бохадор.
Осматривая местность, Жан де Бетанкур успел захватить нескольких туземцев и три тысячи верблюдов. Часть верблюдов он приказал погрузить на корабли, чтобы переправить их в Канарию, после чего флотилия отплыла от мыса Бохадор, который, таким образом, Бетанкур посетил за тридцать лет до португальских мореплавателей.
Во время перехода флотилии от африканского берега к Канарским островам снова поднялся сильный ветер, и корабли потеряли друг друга из виду. Одно судно пригнало к острову Фуэртевентура, другое — к острову Лас-Пальмас, но вскоре все три корабля соединились у берегов Гран-Канарии.
Этот остров, гористый на юге и низменный на севере, был покрыт роскошной растительностью. Пихты, драконовые, оливковые, фиговые и финиковые деревья образовывали густые леса. В большом количестве здесь водились овцы, козы и дикие собаки. Земля, удобная для возделывания, приносила ежегодно два урожая зерновых, не требуя никаких удобрений. Ее жители стали великим народом, и все провозгласили себя дворянами.