Открывшуюся 12 июня 1933 г. в Лондоне международную экономическую конференцию германские империалисты использовали для очередной антисоветской провокации. Германский министр хозяйства Гугенберг выступил с меморандумом, в котором требовал «предоставить в распоряжение «народа без пространства» новые территории, где эта энергичная раса могла бы учреждать колонии и выполнять большие мирные работы». Из текста меморандума вытекало, что его авторы мыслят создание таких колоний на Востоке за счет Советского Союза. Выступление Гугенберга проливало свет на секретные англо-германские экономические переговоры о разделе рынков и сфер влияния, которые велись в это время 4.
Энергичный протест Советского правительства и возмущение мирового общественного мнения не позволили представителям западных держав поддержать эту
1 См. «Правда», 14 мая 1933 г.
2 Архив МО СССР, ф. 1, оп. 2090, д. 11, лл. 5—8.
3 См. ЦГАСА, ф. 33987, оп. 2, д. 830, лл. 5—6.
4 См. там же, лл. 7—8.
39
антисоветскую провокацию, и германское правительство было вынуждено отозвать Гугенберга из Лондона.
Однако маневры германского правительства достигли цели — они способствовали заключению «пакта четырех», сыгравшего большую роль в развитии событий на путях ко второй мировой войне. Правительство Соединенных Штатов Америки активно поддержало этот пакт, который в официальном заявлении Белого дома от 9 июня 1933 г. был оценен как «хорошее предзнаменование»1.
15 июля 1933 г. в Риме был подписан «Пакт согласия и сотрудничества четырех держав», участниками которого явились Англия, Франция, Германия и Италия. Первоначальный проект этого «пакта четырех» остался почти без изменений. Организаторы единого антисоветского фронта, казалось, были близки к осуществлению своей цели.
«Пакт четырех» не был ратифицирован. Его встретили резкой критикой в английском и особенно во французском парламентах, вскрывшей всю глубину и непримиримость империалистических противоречий, которые не удалось устранить даже на основе общей ненависти руководителей капиталистических держав к Советскому Союзу. Таким образом, первая попытка империалистов Англии и Франции, предпринятая сразу же после фашистского переворота, сколотить единый антисоветский фронт и толкнуть возрождающийся германский милитаризм на Восток потерпела неудачу.
Германское правительство сочло себя обиженным тем, что его требования о неограниченном вооружении не были сразу же удовлетворены. По этой причине 14 октября 1933 г. Германия покинула конференцию по разоружению, одновременно заявив и о своем выходе из Лиги Наций. Тем самым фашистская Германия давала понять, что она не собирается дальше считаться с международными соглашениями и намерена проводить политику неограниченной гонки вооружений и подготовки войны.
Все же «пакт четырех», явившись прологом к Мюнхену, наложил свою роковую печать на дальнейший ход международных событий. Он активизировал фашистские элементы в Чехословакии, Румынии, Югославии и еще более разжег агрессивные антисоветские устремления правящих кругов Польши.
Польских капиталистов и помещиков ослепляла бешеная классовая ненависть к Советскому Союзу. Одержимые идеями «великодержавности», польские фашистские правители, превратившие свою страну в полуколонию иностранного капитала, со шляхетской заносчивостью грезили о покорении и охраблении Советской Украины и Советской Белоруссии и всерьез мнили себя «вершителями судеб» Центральной и Восточной Европы. Этим-то и воспользовалась гитлеровская клика.
Первый же ее зондаж в сторону Польши увенчался положительными результатами. Правящие польские круги,взяв прогерманский курс, считали, что Гитлер скорее, чем кто бы то ни было, поймет великодержавную роль Польши на Востоке как «предполья европейской крепости» и «защитницы западноевропейской культуры» от «большевистской угрозы». Несмотря на открытые призывы немецких фашистов к покорению и истреблению славянских народов и на их постоянные провокации в Данциге и на польско-германской границе, правящие круги Польши готовы были принять активное участие в фашистской агрессии против СССР, надеясь в качестве «равноправного союзника» получить свою долю при дележе советских земель.
В Берлине учитывали антисоветские вожделения польского правительства и сознательно их подогревали. Германское правительство заверяло, что оно нуждается в «сильной Польше» для борьбы против СССР, что «Польша и Германия вместе представляют силу, которой было бы трудно противостоять в Европе», и что эта сила отбросила бы Россию «далеко на Восток» 2. Немецкие фашисты рисовали
1 Roosevelt's Foreign Policy 1933—1942. New York, 1942, p. 22.
2 The Polish White Book. Official Documents Concerning Polish-German and Polish-Soviets relations 1933—1939. London — Melbourne, 1939, pp. 25, 31.
40
перед пилсудчиками такие заманчивые планы, от которых у них кружилась голова. Опьяненные подобными перспективами, польские министры, и прежде всего министр иностранных дел Бек, добровольно стали весьма усердными коммивояжерами Гитлера в Польше 1.
Империалистические планы раздела Советского Союза и явились основой пресловутого польско-германского договора о ненападении, подписанного в Берлине 26 января 1934 г. Формально это был только договор о ненападении. Фактически же его подписание в тот момент означало, что Польша примкнула к германской политике, направленной против создания системы коллективной безопасности в Европе. Польша сама впряглась в фашистскую колесницу. Этот договор свидетельствовал о присоединении польских правящих кругов к агрессивной политике фашизма, направленной против СССР. Об этом откровенно говорил крупнейший землевладелец князь Янош Радзивилл. Союз Польши с Германией он объяснял стремлением польских правящих группировок «отгородиться моральной стеной от тех опасных идей, которые непрерывно идут с Востока» 2.
В поддержку союза Польши с Германией рьяно выступала католическая церковь. 3 января 1937 г. журнал «Пшегленд католицки» писал, что Польше необходимо «занять объективную позицию по отношению к официальной политике канцлера Гитлера, являющейся, пожалуй, огромным шагом вперед по сравнению с политикой печальной памяти Веймарской республики. Для ориентации католической Польши авторитетной может быть только ориентация Ватикана. Она же не вызывает никакого сомнения». Агрессивные планы фашистской Германии предполагали захват и колонизацию Польши. Поэтому германское правительство никогда не думало о действительном союзе с ней. Однако польская реакционная печать старательно доказывала, что Германия не помышляет об агрессии против Польши. Так, «Газета хандлова» писала: «Тот Восток, который необходим Гитлеру для колонизации,— это, в его понятии, прежде всего Россия... В то время как раньше Германия объединялась с Россией против Польши, в настоящее время Гитлер преследует свою собственную цель: с Польшей против России» 3. Польско-германский договор был нужен гитлеровцам прежде всего для того, чтобы устранить угрозу международной изоляции Германии, пробить брешь в системе французских военных союзов и тем ослабить позиции Франции на европейском континенте, подготовить плацдарм для войны против СССР. Ослабление Франции облегчило бы ее включение в общий курс англо-американской политики, направленной к сговору с гитлеровской Германией.
Во Франции заключение польско-германского договора было встречено с тревогой, а в Лондоне — с нескрываемым удовлетворением. Саймон выразил польскому послу полное одобрение и радость английского правительства 4.