Таким образом, Космос обладает двойной природой: амбивалентный, если не просто демонический, «материал», и божественная, приданная ему Мардуком, «форма». Небесный свод образован из половины трупа Тиамат, но звезды и созвездия становятся «обиталищами» или образами богов. Земля сама по себе составлена из другой половины Тиамат и ее различных органов, но она освящена городами и храмами. В конечном счете, мир оказывается результатом смешения хаотической и демонической «первоначальности», с одной стороны, и божественной творческой силы, участия и мудрости, с другой. Эта космогоническая формула, наверное, самая сложная из тех, к каким пришла месопотамская мысль. Она объединила в смелом синтезе все структуры божественного сообщества. Некоторые из них стали непонятны или неприменимы.
Что касается сотворения человека, то здесь продолжена шумерская традиция (человек сотворен, чтобы служить богам) — особенно версия, которая возводит его происхождение к принесению в жертву двух богов Лахму. Добавляется, однако, отягчающее обстоятельство: хотя Кингу был одним из первых богов, он обернулся демоном, предводителем войска чудовищ и демонов, созданного Тиамат. Человек, таким образом, состоит из материи демонической — крови Кингу. Разница с шумерской версией существенная: здесь можно говорить о трагическом пессимизме, поскольку человек предстает обреченным в силу самого своего генезиса. Его единственная надежда — в том, что лепил его Эйя, и он, стало быть, обладает «формой», созданной великим богом. В этом смысле творение человека и начало мира симметричны. В обоих случаях первоматерия состоит из субстанции первоначального божества, падшего, демонизированного и умерщвленного победоносными молодыми богами.
§ 22. Священная природа месопотамского властителя
В Вавилоне поэму "Энума элиш" читали в храмах на четвертый день празднеств Нового Года. Этот праздник — по-шумерски загмук ("начало года"), по-аккадски акиту — длился первые двенадцать дней месяца нисан. Он включал целый ряд действий. Назовем наиболее важные из них: 1) день царского искупления, соответствующий «заточению» Мардука; 2) освобождение Мардука; 3) ритуальные битвы и триумфальная процессия в Бит Акиту (дом новогоднего празднества) под водительством царя, завершающаяся пиршеством; 4) иерогамия царя с храмовой жрицей, олицетворяющей богиню; 5) определение судеб богами.
Первое действие мифо-ритуального сценария — унижение царя и заточение Мардука — обозначает регрессию мира в докосмогонический хаос. В святилище Мардука первосвященник снимал с царя символы его власти (скипетр, кольцо, меч и корону) и бил по лицу. Затем, стоя на коленях, царь делал заявление о своей невиновности: "Я не совершал греха, о Господь моей страны, я не оставлял заботу о твоей божественности". Первосвященник отвечал от имени Мардука: "Не бойся… Мардук услышит твою молитву. Он расширит твое царство…".[150]
Тем временем народ искал Мардука, "заточенного в горе", — формула, обозначавшая смерть божества. Как мы видели в случае Инанны-Иштар, эта смерть не считалась окончательной, однако богиню надо было выкупить из преисподней. Мардука тоже заставляли спуститься вниз, "далеко от солнца и света".[151] В конце концов его спасали, и боги воссоединялись (т. е. их статуи ставили рядом) для определения судеб. (Этот эпизод соответствует утверждению Мардука в качестве верховного божества в "Энума элиш".) Царь ведет процессию к Бит Акиту, зданию, расположенному за пределами города. Процессия представляет воинство богов, выступающее против Тиамат. По одной из надписей Синнахериба можно предположить, что так имитировалась первоначальная битва. Царь олицетворял Ашшура (бога, который сменил Мардука).[152] Иерогамия происходила после возвращения с пиршества в Бит Акиту. Последним актом было определение судеб[153] каждого месяца года. «Определяя» их, осуществляли ритуальное сотворение года, т. е. обеспечивали благополучие, плодородие, богатство вновь рожденного мира.
Акиту представляет собой месопотамскую версию довольно распространенного мифо-ритуального сценария, по которому, в частности, праздник Нового Года рассматривался как повторение космогонии.[154] Поскольку периодическое возрождение Космоса составляет великую надежду традиционных обществ, мы будем часто обращаться к теме новогоднего праздника. Отметим сразу, что множество эпизодов акиту встречается (если ограничиться Ближним Востоком) в Египте, у хеттов, в Угарите, в Иране, у мандеев. Так, например, «хаос», ритуально реализуемый в последние дни года, ознаменовывался оргиастическими эксцессами типа сатурналий — попранием всех общественных норм, тушением огней и возвращением мертвых (представляемых масками). Бои между двумя группами актеров отмечались в египетских, хеттских и угаритских документах. Обычай "фиксировать судьбы" будущих 12 месяцев в течение 12 дней, вставляемых для выравнивания календаря, еще сохраняется на Ближнем Востоке и в Восточной Европе.[155][156]
Роль царя в акиту недостаточно известна. Его «унижение» соответствует возвращению мира в «хаос» и заточению Мардука в горе. Царь изображает бога в битве против Тиамат и в иерогамии с храмовой жрицей. Однако идентификация с богом отмечается не всегда: по сценарию своего унижения, как мы видели, царь обращается к Мардуку. В то же время сакральная природа месопотамского суверена подтверждается совершенно достоверно. Мы упоминали священный брак шумерского царя, представляющего Думузи, с богиней Инанной: эта иерогамия происходила в ходе новогоднего праздника (§ 19). Для шумеров царская власть была дана небом; ее источник считался божественным, и эта идея сохраняется до самого конца ассиро-вавилонской цивилизации.
Сакральная природа суверена утверждалась множеством способов. Его называли "царем стран" (т. е. мира) или "четырех сторон света". Первоначально эти титулы предназначались богам.[157] Точно как у богов, вокруг его головы сиял сверхъестественный свет.[158] Еще до рождения боги предопределяли его верховность. Хотя признавалось земное происхождение царя, он рассматривался как "сын богов" (Хаммурапи объявляет, что рожден Сином, Липит-Иштар — Энлилем). Это двойное происхождение делало царя наилучшим посредником между богами и людьми. Царь представлял народ перед богами и брал на себя грехи своих подданных. Иногда он должен был принять смерть за их преступления; по этой причине у ассирийцев был "заместитель царя".[159] В текстах говорилось, что царь живет в непосредственной связи с богами, в сказочных садах, где растет Древо Жизни и течет Живая Вода.[160] (На самом деле это он и его свита съедали пищу, ежедневно подносимую статуям богов.) Царь — «посланец» бога, "пастырь народа", призванный богом[161] установить на земле справедливость и мир. "Когда Ану и Энлиль призвали Липит-Иштара царствовать в стране и установить в ней справедливость […], тогда я, Липит-Иштар, скромный пастух из Ниппура […], установил справедливость в Шумере и Аккаде, как повелел Энлиль".[162]
151
Классические авторы говорят о "склепе Бела" (Мардука) в Вавилоне. Весьма вероятно, что речь идет о
152
Некоторые указания позволяют предположить, что разыгрывалось сражение между двумя группами актеров.
153
Точно так же Мардук определял в "Энума элиш" законы, управляющие вселенной, которую он только что сотворил.
154
Ср.:
158
Этот свет — по-аккадски
159
160
Именно царь является садовником, который заботится о Древе Жизни; ср.:
162
Пролог к "Кодексу Липит-Иштара". —