Заключение этого брачного союза иногда расценивается как проявление притязаний Никомеда IV на каппадокийский престол[99]. С этим мнением трудно согласиться. Ниса, очевидно, приехала в Вифинию вместе со своей матерью после изгнания Лаодики и Никомеда Эвергета из Каппадокии более чем за десять лет до рассматриваемых событий и не могла оказать никакого реального влияния на каппадокийские дела, тем более что в Каппадокии у власти находился Ариобарзан, основатель новой династии. Посредством женитьбы на Нисе Никомед вряд ли мог усилить свои позиции в Каппадокии, и потому следует присоединиться к Я. Зайберту, полагающему, что этот брак не предоставил Никомеду никаких политических преимуществ[100] (кроме, разумеется, возможности дополнительно легитимировать свою власть за счет заключения альянса с представительницей царского рода).
Если верить Лициниану, женитьба Никомеда на Нисе вывела на новый виток развитие внутридинастического конфликта: новая царица стала настраивать Никомеда против Сократа (XXXV, 30, 4). Последний был вынужден бежать к Митридату, у которого он нашел радушный прием и даже получил прозвище "Хрест" - "Добрый, Благой" (XXXV, 30, 5-6). Именно в это время понтийский царь, похоже, начал вести интриги против Никомеда и подослал к нему наемного убийцу - некоего Александра (App., Mithr., 57)[101], однако это покушение не увенчалось успехом.
Сократ, получив поддержку у Митридата, отправился в Рим, чтобы заявить о своих правах на вифинский престол (Gran. Lic., XXXV, 30, 6)[102]. Этот план ему осуществить не удалось. Римляне не приняли аргументов Сократа; так, против него выступил в одной из своих речей римский сенатор Гортензий (Cіc., De orat., III, 29). Дальнейшие похождения Сократа изложены в источнике не вполне ясно: он бежал сначала в Кизик, свое прежнее пристанище, где по каким-то причинам убил свою сестру. Преследуемый кизикенцами и Филопатором, он вновь отправился на запад и каким-то образом оказался на Эвбее (Gran. Liс., XXXV, 30, 6-12).
В дальнейшем Сократ опять вернулся к Митридату. На этот раз царь Понта решил перейти к более активным действиям: он снабдил претендента на вифинский престол войском, с помощью которого тот захватил власть в стране и изгнал Никомеда (Just., XXXVIII, 3, 4; App., Mithr., 10; 57; Memn., F 22, 5)[103]. Скорее всего, Митридат не вторгался в Вифинию лично, как считает Дж. Хайнд[104], однако трудно с уверенностью утверждать, что Сократ подчинил страну "без всякого труда"[105]. Нумизматические материалы свидетельствуют скорее об обратном: монеты Митридата, выпущенные с марта по май 92 г. и с февраля по май 91 г. (а, по наблюдению Ф. де Каллатай, митридатовские монеты, на которых обозначался месяц выпуска, всегда предназначались именно для военных нужд) могли быть отчеканены именно для финансового обеспечения вифинской кампании Сократа, что указывает на ее значительный масштаб[106]. Никомед бежал в Рим, и вифинский престол занял узурпатор[107].
До недавнего времени считалось, что круг источников, сообщающих о Сократе Хресте, ограничен данными письменной традиции. Новые, крайне важные и интересные свидетельства были получены Ф. де Каллатай в результате тщательного изучения собранного на сегодняшний день корпуса монет последних вифинских царей. Установив соответствия между типами изображений на аверсе и монограммами, он пришел к выводу, что на протяжении 93/92-89/88 гг. в Вифинии выпускалось параллельно две монетных серии: одна - Никомедом IV, вторая - Сократом[108].
Не вдаваясь в детали тонко проведенного исследователем анализа, отметим, что его основной вывод кажется верным: одновременное существование двух эмиссий вифинских царских монет свидетельствует о длительной и упорной борьбе между двумя сводными братьями за господство в Вифинии. Показательно, что узурпатор Сократ отошел от основного принципа, существовавшего в монетном деле вифинских царей уже более полувека - помещать на монетах изображение Никомеда II Эпифана: тетрадрахмы Сократа несут его собственный портрет. Это изменение, видимо, следует объяснять финансовой и военной поддержкой, оказываемой Сократу Митридатом, который не был заинтересован в сохранении преемственности правовых и пропагандистских институтов вифинской монархии или, по крайней мере, пытался использовать их в собственных интересах. Сложнее понять, почему в Вифинии в 93/92-89/88 гг. продолжали чеканиться монеты Никомеда IV, коль скоро царь был изгнан из страны. Возможно, это следует объяснить определенной автономией некоторых из функционировавших в Вифинии монетных дворов[109] или же тем, что Сократу не удалось установить контроль над всей территорией страны. Поскольку пик монетной активности Сократа приходится на 91/90 г. до н. э., допустимо считать, что именно в это время узурпатору удалось упрочить контроль над Вифинией, а Никомед как раз тогда бежал в Рим[110]. Характерно, что и чекан Сократа не прекратился после возвращения Никомеда Филопатора на престол, продолжаясь вплоть до начала войны с Митридатом, однако объяснять это вслед за Ф. де Каллатай неким "повторным возвращением" вифинского авантюриста к власти после победы Митридата над Никомедом на р. Амний в начале Первой Митридатовой войны[111] вряд ли возможно: к этому времени Сократ, очевидно, уже был убит Евпатором (Just., XXXVIII, 5, 8).
99
Sherwin—White A. N. Roman Foreign Policy… P. III; Сапрыкин С. Ю. Понтийское царство. C. 197
101
Не исключено, что он может быть отождествлен с приближенным Митридата Александром из Пафлагонии (App., Mithr., 76; 77).
102
Он мог обвинять Никомеда в причастности к убийству отца, незаконном происхождении и моральных пороках (Suet., Caes., XLIX, 1, 4; Cass. Dio., F. XLIII; Aur. Vict., Vir. 111., 78, 1) (Strobel K. Mithridates VI von Pontos. S. 172. Anm. 109). Помимо того, как следует из проанализированного выше фрагмента Лициниана (XXV, 29, 3; 5—7), его собственные претензии могли подкрепляться какими–то решениями Никомеда III, принятыми в его пользу.
103
К. Штробель отметил, что эту возможность ему предоставило обострение внутриполитической ситуации в Риме, где в это время начиналась союзническая война (Strobel K. Mithridates VI von Pontos. S. 172).
106
Callatay F. de. Les derniers rois de Bithynie… P. 7—8. Note 24; Idem. La politique monetaire de Mithridate VI Eupator, roi de Pont (120 — 63 av. J. — C.) // Rythmes de la production monetaire de Γ antiquite a nos jours. Numismatica Lovaniensia. № 7. Louvain–la–Neuve, 1987. Tab. 3.
107
Р. Каллет—Маркс говорит о том, что Сократу подчинилась и Пафлагония (Kallet—Marx R. M. Hegemony to Empire. P. 250), но в источниках прямых сведений об этом нет. Не исключено, что именно сводному брату Никомеда — лже-Пилемену следует приписать бронзовые монеты, перечеканенные впоследствии Митридатом (Callatay F. de. Certaines bronses du roi Pylemene… P. 34—37).
108
Callatay F. de. Les derniers rois de Bithynie… P. 5—30; Idem. L’Histoire des guerres Mithridatiques… P. 79—80, 275—277. См., однако: Strobel K. Mithridates VI von Pontos. S. 171—172, Anm. 108, где основные выводы бельгийского нумизмата о событиях вифинской истории после 96/95 г. целиком отвергнуты без какой–либо аргументации, с чем невозможно согласиться.
109
Т. Рейнак считает, что их было два — в Никомедии и Никее (Reinach Th. Numismatique ancienne: Trois royaumes de l’Asie Mineure: Cappadoce, Bithynie, Pont. Paris, 1888. P. 130, а Д. Глью не исключает возможности того, что к ним следует причислить также Прусиаду–на–Гимии и Прусу—Олимпийскую (Glew D. С. The Cappadocian Expedition… P. 32-33).
110
Callatay F. de. L’Histoire des guerres Mithridatiques… P. 80. Не исключено, что упоминание Цицероном речи Гортензия pro Bithyniae rege (De orat., III, 29) следует связывать именно с этим визитом в Рим изгнанного Никомеда (Callatay F. de. Les derniers rois de Bithynie… P. 8. Note 26), а не c появлением в сенате Сократа ранее (см. прим. 279). Ср.: Mastrocinque A. Studi… P. 30-31. Note 65.