Из этих событий Митридат, хотя он и потерял значительную часть своего влияния в Малой Азии, сумел извлечь некоторую выгоду. Он в очередной раз выставил себя в роли жертвы римской агрессии[119] и тем самым обеспечил себе "законный" предлог для последующего вооруженного сопротивления Риму. Положение его противника Никомеда, вернувшегося к власти, скорее всего, не в начале 89 г. (Liv., Per., LXXIV), а не позднее 90 г.[120], было довольно противоречивым. Видимо, ему удалось покончить с оппозицией внутри страны, поддерживающей Сократа. Более сложной для вифинского царя была проблема крупных денежных задолженностей римским послам во главе с Аквилием и следовавшим за римским войском ростовщикам (App., Mithr., II)[121]. Из-за нее он, и отличие от Ариобарзана, не смог противостоять требованиям римлян вторгнуться на территорию Митридата, несмотря на страх перед столь грозным противником[122].
Эти события и привели к началу Первой Митридатовой войны. Подстрекаемый римлянами Никомед, вторгся во владения Митридата и опустошил их, дойдя до Амастрии (ἐπι Ἄμαστριν) (App., Mithr., II)[123]. Одновременно вифинский флот блокировал Боспор Фракийский, в результате чего торговля Понтийского царства понесла большие убытки (App., Mithr., 12)[124].
Митридат предусмотрительно не оказывал вифинцам никакого сопротивления, чтобы не давать повода к обвинению в агрессии. Он отправил к римским военачальникам свое посольство во главе с талантливым дипломатом Пелопидом, который предъявил римлянам обвинения в адрес Никомеда и потребовал их вмешательства.
Дальнейшее развитие ситуации всесторонне рассмотрено в историографии, причем основное внимание уделяется, во-первых, выяснению специфики дипломатической и пропагандистской деятельности Митридата и, во-вторых, определению особенностей римской политики. Детальный рассказ Аппиана вполне позволяет сделать это[125]. Он же дает недвусмысленное представление о роли, которую играл в данном эпизоде Никомед: вифинский царь, послушно выполняющий все требования римлян, предоставил понтийскому монарху непосредственный повод для начала войны (App., Mithr., 16; Just., XXXVIII, 5, 10; Flor., I, 3, 5), причем Митридат опять-таки сумел выступить в качестве обороняющейся стороны. Понтийский царь вновь ловко использовал внутренние противоречия римлян: обострение борьбы между Суллой и Марием, начало Союзнической войны в Италии. Ослабляло позиции римских полководцев, выступавших его непосредственными противниками, и то обстоятельство, что их действия не были ратифицированы сенатом (App., Mithr., 17; 19).
Видя, что войны не избежать, Маний, Кассий и Оппий начали собирать войско в Вифинии, Пафлагонии, Галатии и Каппадокии[126]. Ими было сформировано три группировки войск, насчитывающих по 40 тыс. пехоты и 4 тыс. конницы. Кассий занял позицию на границе Вифинии и Галатии, Маний перекрывал путь для возможного вторжения понтийских войск в Вифинию, а Оппий контролировал границы Каппадокии. Римский флот под командованием Минуция Руфа и Гая Попилия находился у Византия, охраняя вход в Понт. Никомед, насколько ему позволяла ситуации, вел подготовку к войне: на 91/90 г. приходится заметный рост количества выпущенных им монет[127] . Собрав армию в 50 тыс. пехоты и 6 тыс. всадников, он с этими силами вновь вторгся в земли Митридата (App., Mithr., 17). Это случилось летом 89 г.[128]
Понтийский владыка имел в своем распоряжении, согласно Аппиану, 250 тыс. пехоты, 40 тыс. всадников, 400 кораблей и 130 боевых колесниц (Mithr., 17). Даже если принять данные Мемнона, приводящего более скромные цифры (190 тыс. пехоты и 10 тыс. конницы - Memn., F. 21, 6), то все равно армия понтийского царя почти не уступала противнику в численности, а качестве явно превосходила его[129].
Начальный период войны, в котором принимал участие Никомед, основательно рассмотрен во многих исследованиях; последним словом остаются здесь работы К. Штробеля[130] и Ф. де Каллатай[131]. Я лишь кратко остановлюсь на основных вехах этих событий, непосредственно связанных с собственно вифинской историей.
119
Бенгтсон Г. Правители… С. 295; Сапрыкин С. Ю. Понтийское царство. С. 198; Смыков Е. В. Рим и Митридат Евпатор. С. 78.
120
В этом случае остается достаточно времени для проведения Никомедом двух военных акций против Понта (Kallet—Marx R. M. Hegemony du Empire. P. 361).
121
Эта причина затрудняет датировку письма Никомеда совету и народу Пларасы и Афродисия (см. илл.на с. 384), в которой состояние дел вифинского царя характеризуется как εὐκαιρήσαντες (сткк. 23—24). Издатель надписи считает наиболее вероятными моментами для установления отношений между вифинским царем и афродисийцами и пларасенцами либо время после изгнания из Вифинии Сократа, либо период после Первой Митридатовой войны (Reynolds J. Aphrodisias and Rome. I Wuments from the Excavation of the Theatre at Aphrodisias Conducted by I ’infcssor Kenan T. Erim, together with Some Related Texts / JRS, Monograph № 1. London, 1982. № 4. P. 24, 26). В пользу более ранней даты свидетельствует, на наш взгляд, и восстановленная форма титулатуры вифинского царя: [Βασιλεὺς· Βιθυνῶν Νικομή]δης (стк. 1) — См.: Габелко О. Л. Некоторые особенности… С. 167—168, которую, впрочем, трудно признать стопроцентно надежной (см., например: Sullivan R. D. Near Eastern Royalty… P. 344. Note 17 с литературой). Однако отмеченные финансовые и политические затруднения Никомеда накануне войны с Митридатом до некоторой степени противоречат этой возможности. Остается, пожалуй, единственный вариант: письмо Никомеда Филопатора Афродисийцам и пларасенцам следует датировать довольно кратким промежутком времени между вторжением Никомеда в Понт и началом полномасштабной войны с Митридатом, когда вифинский царь улучшил свое положение за счет богатой добычи. Символичным кажется и употребление в надписи царского титула, подразумевающего объединение страны под едимой властью после гибели Сократа. Возможно, что найденная в Афродисии голова статуи эллинистического правителя, увенчанного диадемой, является фрагментом скульптурного изображения Никомеда IV (Reynolds J. Aphrodisias and Rome. P. 24). Ранее считалось, что этот монарх может быть отождествлен с Митридатом Евпатором (Erіm K. T. Aphrodisias in Caria. The 1973 Campaign // Türk arkeoloji dergisi. 22. 1973. !> 77; P. 89. Figs. 57-57).
122
Д. Глью затрудняется объяснить причины, позволившие Ариобарзану отказаться от выполнения римских требований (Glew D. C. Mithridates Eupator and Rome… P. 395). Вместе c тем отмечается, что Никомед и сам был заинтересован в проведении военной акции против Понта (Kallet—Marx R. M. Hegemony to Empire. P. 255).
123
Ο возможном маршруте вифинского войска См.: Magie D. Roman Rule… Vol. II. P. 1101. Note 26; Sherwin—White A. N. Roman Fo–irign Policy… P. 118. Б. Макгинг приводит этот пассаж как типичный пример достаточно вольного обращения Аппиана с данными географии (McGing B. C. Appian’s «Mithridateios». P. 517). Д. Глью отмечает, что Никомед не случайно вторгся в область, на которую, с точки зрения римлян, понтийский царь имел достаточно спорные притязания; это указывает, по его мнению, на нежелание Аквилия развязывать большую войну (Glew D. G. Mithridates Eupator and Rome… P. 397). Однако если вторжение Никомеда и не было направлено «в самое сердце Понта» (Luce T. J. Marius… P. 187), то оно все равно выглядело в высшей степени вызывающей акцией (McGing B. C. The Foreign Policy… P. 80. Note 52). Не исключено, что тактические детали операции были определены самим вифинским царем, надеявшимся лишь на получение в результате ее необходимых денежных средств без развязывания крупной конфронтации с Понтом. Аппиан отмечает, что Никомед вернулся в Вифинию с богатой добычей (μετὰ πολλῶν λαφύρων) (App., Mithr., 11).
124
Блокада пролива сохранялась вплоть до подчинения Митридатом Вифинии осенью 89 г. (App., Mithr., 19).
125
Главы 10—16, из которых все, за исключением первых двух, посвящены дипломатической предыстории римско–понтийского столкновения, являются, по мнению Б. Макгинга, одними из лучших в «Митридатике» (McCing B. C. Appian’s «Mithridateios». P. 502-503).
126
Перечисление в этом ряду Каппадокии не вполне понятно: согласно Аппиану, к этому моменту Ариобарзан вновь был изгнан из страны (App., Mithr., 15). Видимо, римляне использовали отряды сторонников царя, покинувших страну вместе с ним (Strobel K. Mithridates VI von Pontos. S. 177).
127
Callatay F. de. L’Histoire des guerres Mithridatiques… P. 61—63; 75; 282-283. Нужно заметить, однако, что немалая часть этих денег могла быть направлена не на экономические и военные нужды царства, а на выплату долгов Никомеда римлянам.
128
Датировка Аппиана: ἀμφὶ τὰς ἑκατὸν καὶ ἑβδομήκοντα ὀλυμπιάδας (Mithr., 17) (т. е. 88 г.) неточна; верную дату начала войны позволяют определить периохи труда Ливия (Liv., Per., LXXVI; LXXVII). См. наиболее детальное исследование хронологического аспекта событий: Sherwin—White A. N. The Opening of the Mithridatic War // Φιλίας χάριν. Miscellanea di studi classici in onore di Eugenio Manni. Vol. VI. Roma, 1980. IV 1981-1995; cp.: Ballesteros Pastor L. Mitridates Eupator, rey… P. 108-116.
129
Источники свидетельствуют о низкой боеспособности солдат Никомеда (Memn., F. 22, 7) и армии, набранной римлянами после первых поражений (App., Mithr., 19).