В дальнейшем сын и внук Зиэла в своей брачно-династической политике сделали ставку на Македонию, что обусловливалось и внешнеполитической ориентацией Вифинии в кон. III - перв. пол. II в. Женой Прусия I стала, скорее всего, сестра Филиппа V Апама (см. гл.III, § 1). Исходя из иранского происхождения этого имени, ее обычно считают родившейся от брака македонского царя Деметрия с селевкидской принцессой Стратоникой[47]. Между тем имеются веские основания полагать, что ее матерью все-таки являлась другая жена Деметрия, эпирская принцесса Фтия[48]; на выбор же имени могло повлиять то обстоятельство, что она была первой женщиной в доме Антигонидов, родившейся после установления связей с Селевкидами, и ее назвали в честь "прародительницы" с этой стороны - Апамы, жены Селевка I.
Некоторые неоднозначные детали наличествуют и в трактовке браков Прусия II. Имя его первой жены Апамы, матери Никомеда Эпифана и сестры македонского царя Персея, известно из надписи, обнаруженной в Пирее[49]. Не вполне ясно, однако, когда именно и по каким причинам был заключен второй его брак - с дочерью или сестрой царя фракийцев-кенов Диэгила (App., Mithr., 6). Я. Зайберт, в частности, полагает, что время этого альянса установить не удается[50], однако, если следовать предложенной в гл.IV, § 1 трактовке сообщения Суды о Прусии "Однозубом", родившемся в данном браке (s. v. Ἀπολλωνίὰς λίμην), то гипотеза на этот счет может быть предложена. При допущении о том, что в 149 г., к моменту мятежа Никомеда против отца, Прусий "Однозубый" уже был совершеннолетним, женитьба Прусия II на Апаме и рождение их сына должны быть отнесены ко времени непосредственно после окончания Третьей Македонской войны в 168 г., и это хорошо согласуется с явным стремлением вифинского царя дистанцироваться от побежденного Римом его шурина Персея, проявившимся во время его визита в Рим[51]. Возникает предположение, что брак с сестрой Персея к атому моменту мог быть расторгнут Прусием или же она попала в опалу при никомедийском дворе; тем самым вновь ставится на повестку дня вопрос о существовании полигамии в вифинской династии.
Вполне закономерным выглядит и то, что в дальнейшем брачно-династическая политика вифинских монархов "смещается" в восточном направлении, в сторону Понта и Каппадокии: ведь именно с этими государствами были связаны наиболее важные и драматические события вифинской истории кон. II - нач. I в. Понтийское или каппадокийское происхождение выглядит наиболее вероятным для Нисы - жены Никомеда III Эвергета и матери Никомеда IV Филопатора (Memn., F. 22, 5) (впрочем, историчность ее иногда небезосновательно оспаривается; см. выше, с. 373). Глубокая вовлеченность последних двух царей Вифинии в отношения с Каппадокией и Понтом наглядно проявилась в их браках: третьей женой Эвергета стала сестра Митридата VI Лаодика (Just., XXXVIII, 1, 4; OGIS 345), а Филопатор взял в супруги Нису - ее дочь от Ариарата VI Каппадокийского (Gran. Lic., XXXV, 30, 2-3). Забегая вперед, можно отметить: установление родственных связей с этими правящими домами стало причиной того, что потомки последних вифинских монархов сумели включиться в систему римского "династического управления" на Востоке и играть некоторую политическую роль в течение нескольких десятилетий после гибели Вифинского царства.
Возвращаясь к проблеме фракийского наследия в структуре вифинской государственности, нужно отметить, что ранние монеты вифинских царей также не свободны от фракийского влияния, проявлявшегося в отражении некоторых местных культов[52]. На реверсе серебряной тетрадрахмы Никомеда I изображена богиня Бендида[53], а мужская фигура на драхмах этого же царя была отождествлена Т. Рейнаком с Аресом[54]. Почитание бога войны у вифинских племен далеко не случайно: специфической чертой царской власти в Вифинии долгое время оставался ее ярко выраженный военный характер.
47
Beloch K. J. Griechische Geschichte. Bd. IV. Abt. 1. S. 148-149; Ogden D. Polygamy, Prostitutes and Death. P. 179; Carney E. D. Women and Monarchy… P. 185.
51
Двусмысленная роль вифинско–македонского брачного альянса выразительно обрисована Ливием (XLII, 12, 3; 19, 3).
52
В сравнении с этими нумизматическими материалами монеты Прусия I выглядят явной попыткой поднять филэллинский престиж династии: на реверсе его тетрадрахм впервые было помещено изображение Зевса Стратия, ставшее наиболее употребительным у его преемников. См.: Le Rider C. Un tetradrachme… P. 167—172. Возможно, этот образ воспроизводит статую Зевса Стратия из храма в Никомедии (Just., XXXIV, 4, 4~5), изваянную известным скульптором Дидалсом (Eustath. ad Dionys. 793, p. 355, 44 = Arr., Bithyn., F. 20 Roos). Впрочем, эпиклеза этого божества указывает на сохранение военного характера вифинской монархической власти, о чем будет сказано далее.
53
Recueil. P. 218—219, № 1; 4; Попов Д. Тракийската богиня Бендида. София, 1981. С. 27, 74. Morkholm O. Early Hellenistic Coinage. P. 30. Эта богиня отождествлялась с Артемидой греческого пантеона. В Вифинии по ее имени назывался один из месяцев. О вифинском календаре См.: Rea J. R. A New Bithynian Month List // ZPE. 1992. Bd. 90. P. 289-291.
54
54 Recueil. P. 218-219, No. 3; Morkholm O. Early Hellenistic Coinage. P. 30. Арес, как мы помним, считался прародителем вифиев — европейской ветви вифинов (Steph. Byz., s. v. Βιθύαί). В Вифинии, помимо того, существовало предание, переданное Лукианом, согласно которому имелась связь между Аресом и вифинским божеством Приапом (De salt., 21); об Аресе и Приапе см. также: Гиндин Л. А. Древнейшая ономастика Восточных Балкан. С. 57. Один из месяцев вифинского календаря назывался Ἅρειος (Rea J. R. A New Bithynian Month List. P. 289-291).