О проживании фригийцев и мизийцев на территориях, входивших в состав Вифинского царства, свидетельствуют некоторые археологические и эпиграфические материалы. Предположительно V-IV вв. датируется найденный между селениями Везирхан и Биледжик рельеф с изображением богини - повелительницы зверей и греко-фригийской билингвой (SEG XLVII № 1684). Обнаружены в Вифинии и гробницы с тумулосом (III в.), которые, по данным новейших исследований, следует связывать не столько с кельтским, сколько с фригийским влиянием[76], а также надгробные памятники из района Отрои, выполненные в традициях позднефригийского искусства[77]. В то же время некоторые могильные стелы с западного берега Асканийского озера несут на себе явные следы мизийских культурных традиций[78].
Последнее по времени "вливание" иноязычного элемента в этническую среду Вифинии связано со вторжением в Анатолию кельтских племен галатов в 278/277 г. Ввиду довольно тесных политических контактов между Вифинией и азиатскими кельтами и географической близости населенных вифинцами территорий с центральной Фригией, получившей после оседания здесь кельтов название Галатия, кельтское этнической присутствие в Вифинии эллинистического и римского времени было весьма заметным[79].
Анклавы фрако-вифинского населения располагались и в других районах, прилегающих к Пропонтиде. В частности, накапливаемые в течение длительного времени эпиграфические материалы позволяют с большей или меньшей степенью уверенности предположить проживание вифинцев на территориях к юго-востоку от Кизика по крайней мере в эллинистическое время. Любопытно, в частности, что в "Аргонавтике" вождь долионов, живущих в окрестностях Кизика, носил имя Ζέλυς (Ap. Rhod., I, 1042), близкое антропонимам, распространенным в ареале расселения вифинцев, в частности, имени одного из вифинских царей[80].
Наконец, нужно остановиться и на проблеме возможных более широких этнических влияний на население Вифинии уже после складывания здесь собственно вифинского этноса. Информация об этом весьма отрывочна, и потому исследователям нередко приходится высказываться по данному поводу лишь исходя из общих соображений. Д. Ашери, в частности, высказал мнение, будто бы вифинско-мариандинско-фригийский субстрат воспринял в период расцвета державы Мермнадов лидийский, а в ахеменидское время - персидский, арамейский и греческий элементы[81]. Этот тезис, однако, не подтверждается анализом вифинской топонимики и ономастики (разумеется, за исключением греческого влияния[82]). Среди вифинских ЛИ (даже тех, чья этническая принадлежность пока не может быть с точностью определена) антропонимы иранского происхождения не встречаются; попытка С. М. Крыкина предположить не чисто персидские, а вифинские (или "древнеанатолийские") корни имени матери Кира Младшего Парисатиды[83] не выдерживает критики, поскольку исследователь не приводит никаких аргументов против традиционной трактовки этого ЛИ как иранского. Думается, что незначительность внешних этнических воздействий на вифинцев может быть понята как результат их относительной замкнутости и изолированности, сохранявшихся на протяжении многих столетий. Ситуация эта претерпела коренные изменения только с началом эпохи эллинизма.
Глава II. ВИФИНИЯ НА РУБЕЖЕ КЛАССИЧЕСКОЙ И ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОЙ ЭПОХ
§ 1. Вифиния в составе державы Ахеменидов
История Вифинии до эпохи эллинизма не была богата значительными событиями, поскольку этот уголок ойкумены в течение длительного времени находился в стороне от магистральных путей развития античной цивилизации. Основой для реконструкции процессов, происходивших в северо-западной Малой Азии в VI - IV вв., служат почти исключительно разрозненные и отрывочные данные письменной традиции, на базе которых трудно воссоздать целостную картину. Похоже, что в историографии утвердилось представление о бесперспективности (или - небольшой значимости) таких попыток: практически никто из антиковедов не обращался к доэллинистическому прошлому Вифинии[1]. Между тем такой экскурс представляет несомненный интерес.
76
Vassileva M. Interactions in the Thracian—Phrygian Cultural Zone // The Thracian World on the Crossroads of Civilization. Reports and Summaries of the 7-th International Congress of Thracology. Bucharest, 1996. P. 164.
77
Cremer M. Hellenistisch–romische Grabstelen… S. 62—64. о проблеме фрако–фригийского культурного взаимодействия в северо–западной Малой Азии в целом и Вифинии в частности см. содержательную работу: Vassileva M. Thracian—Phrygian Cultural Zone: The Daskyleion Evidence // Orpheus. Vol. 5.1995. P. 27-34.
79
O галатских ЛИ в Вифинии и на соседних с ней территориях см.: Duridanov /. Die thrakischen Personennamen Bithyniens. S. 34—38; Mitchell S. Onomastic Survey… P. 122—123. Впрочем, кельтские корни не выявляются в заметном количестве у вифинских топонимов.
80
Подробнее См.: Mitchell S. Onomastic Survey… P. 119-127; Cabelko O. L. The Thraco—Bithynian Population in the Cities of the Propontis Coast // The Thracian World on the Crossroads of Civilization. Reports and Summaries of the 7-th International Congress of Thracology. Bucharest, 1996. P. 368—369; Габелко О. Л. Фрако–вифинское население… С. 173.
82
Его, разумеется, также не стоит преувеличивать, тем более что время появления тех или иных названий эллинского происхождения в Вифинии часто не поддается определению и в большинстве случаев могло быть более поздним, чем предполагает Д. Ашери. Большинство греческих топонимов сосредоточено на побережье Боспора или Черноморского побережья и связано со вторичной колонизацией прибрежных областей Калхедоном и Гераклеей Понтийской (о населенных пунктах Гераклеотиды см.: Сапрыкин С. Ю. Гераклея Понтийская… С. 30).
1
Так, Эд. Мейер просто перечислил некоторые события политической истории Вифинии этого времени без какого–либо их анализа: Meyer Ed. Bithynia. Sp. 514-515.