Более или менее достоверные сведения о Вифинии относятся лишь к VI в. Геродот передает, что фракийцев финов и вифинов подчинил Крез (I, 28)[2], но не исключено, что они попали под власть лидийских царей уже при Алиатте[3]. В это время этническое разделение между двумя родственными племенами еще сохранялось, хотя, вероятно, уже сложилась объединявшая их политическая общность, которую можно условно охарактеризовать как союз племен. После завоевания Лидийского царства Киром Вифиния вошла в состав державы Ахеменидов[4], и последующие два столетия ее истории были связаны с Персидским царством.
Среди исследователей распространено мнение, что полного контроля над Вифинией Ахемениды никогда не достигали[5]. Следует, однако, проанализировать статус вифинцев в составе Персидского царства и попытаться проследить его изменение. Можно согласиться с А. Фолом, считающим, что вскоре после завоеваний Кира персы добились установления прочного господства над Вифинией, которое затормозило становление здесь государственности на основе местных фрако-фригийских традиций[6]. При Дарии I азиатские фракийцы были включены в третью сатрапию Ахеменидов с центром в Даскилии (Hdt, III, 90), а во время похода Дария на скифов (514/3 г.) через Вифинию пролегал путь персидского войска[7]. Других свидетельств о взаимоотношениях персов с вифинцами в это время до нас не дошло; предположения о подчинении "ближайших соседей Калхедона и Византия"[8] (вифинцев?), как и о размещении в Вифинии и Мариандинии персидских гарнизонов и чиновников[9] кажутся правдоподобными, но не находят в источниках прямого подтверждения[10]. Отсутствие изображений азиатских фракийцев на рельефах дворца в Персеполе и гробницы в Накш-и-Рустам[11], где показаны представители покоренных персами этносов, и в списке подвластных персам народов может косвенно свидетельствовать в пользу чисто номинального подчинения вифинцев персам. При Ксерксе же зависимость населения Вифинии от Ахеменидов приняла вполне реальный характер: во время подготовки похода на Элладу Вифиния с ее прекрасными корабельными лесами наряду с другими подвластными Ахеменидам областями служила базой для строительства персидского флота (Diod., XI, 2, 1), а в 480 г. вифинские отряды вошли в состав войска Ксеркса (Hdt, VII, 75; Or. Sib., XI, 176)[12].
После поражений персов в войнах с греками их власть в западных сатрапиях ослабела, что предоставило вифинцам возможность утвердить свою династию[13]. Мемнон сообщает, что около 435 г. в Вифинии правил Дидалс[14], ему наследовал Ботир, живший 75 лет, затем - Бас, который жил 71 год и царствовал 50 (377/6- 328/7 гг.), и Зипойт (328/7-280/79 гг.) (Memn., F. 12, 2-5). Тот факт, что в конце V в. вифинцы не упоминались в списке автономных народов Персидской державы (Xen., Anab., VII, 8, 25), отнюдь не свидетельствует об их полном подчинении сатрапу Фарнабазу[15]: предоставление автономии чаще всего было привилегией, даруемой "царем царей" местным правителям за проявленную ими лояльность[16], а вифинцы часто воевали с Фарнабазом (πολλάκις γὰρ οἱ Βιθυνοὶ αὐτῷ ἐπολέμουν) (Xen., Hell., III, 2, 2) и потому не могли рассчитывать на подобную милость. Основные административные и политические центры ахеменидских сатрапий в Малой Азии, такие, как Даскилий[17], были отдалены от Вифинии на значительное расстояние, что затрудняло достижение прочного контроля над ее населением[18]. В этих условиях реальная независимость и военные возможности азиатских фракийцев были достаточны для того, чтобы персы в критические моменты принимали их во внимание: так, Фарнабаз намеревался совместно с вифинцами не допустить вторжения Десяти тысяч во Фригию (Xen., Anab., VI, 4, 24).
Рассмотрение вифинско-персидских отношений позволяет заключить, что стремление к полной самостоятельности стало одним из ведущих мотивов в деятельности вифинских правителей уже в V в. В отдельные периоды им удавалось de facto достичь своей цели, однако этому скорее способствовали сепаратистские устремления малоазийских сатрапов, противившихся установлению в своих владениях прочной центральной власти, и относительная удаленность и незначительность Вифинии, чем ее военный и экономический потенциал. Превращению вифинских племен в сколько-нибудь существенный фактор политической жизни в регионе препятствовали не только и не столько власти Персидской империи, сколько ближайшие соседи вифинцев - греческие полисы побережья Южного Понта и Пропонтиды. Именно взаимоотношения с ними - в первую очередь с мегарскими колониями Византием, Калхедоном, Гераклеей Понтийской и Астаком - составляли основное содержание политической истории Вифинии в V-IV вв. и служили главным звеном, связывающим азиатских фракийцев с внешним миром[19].
2
То обстоятельство, что в этом пассаже Геродот упоминает финов, о которых он ничего не говорит в дальнейшем (VII, 75) (How W. W., Welles /. A Commentary on Herodotus in Two Volumes. Vol. I. (Books I— IV). Oxford; New York, P. 48), едва ли свидетельствует об интерполяции текста позднейшей вставкой (Аомоури Н. Ю. к истории… С. 120) и может быть объяснено использованием Геродотом разнородных источников информации о Вифинии.
3
См. Steph. Byz., s. v. Ἀλύαττα. Ἀλύαττα, χωρίον Βιθυνίας, ἀπὸ Ἀλύαττου κρατήσαντος τὸν τόπον. Ср. сообщение псевдо-Зонары (s. v. Ἀλιάτης). Правда, как отметил Эд. Мейер, Ливий (XXXVIII, 18, 3) помещает селение с таким название не в Вифинии, а на границе Фригии и Галатии (Meyer Ed. Bithynia. Sp. 515), но остается неясным, идет ли здесь речь об одном и том же или различных населенных пунктах (Zgusta L. Kleinasiatische Ortsnamen. § 49—1. S. 65). Высказанное недавно предположение об основании Алиатты лидийским монархом совместно с греками как части более обширного греколидийского колонизационного предприятия в северо–западной Малой Азии (Суриков И. Е. о некоторых факторах колонизационной политики Гераклеи Понтийской // ПИФК. Вып. XII. 2002. С. 76—77) выглядит в целом правдоподобным, но конкретными данными в условиях отсутствия источников не подтверждается. Можно только заметить, что греков вряд ли могло заинтересовать выведение колонии, удаленной от морского побережья.
5
Jones A. H. M. The Cities… P. 148; SEHHW. Vol. I. P. 567; Heinen H. The Syrian—Egyptian Wars and the New Kingdoms of Asia Minor // CAH². Vol. VII. Part. 1. 1984. P. 425; Harris B. F. Bithynia: Roman Sovereignty… P. 858; Hannestad L. «This Contributes in No Small Way…» P. 71.
6
Фол А. Демографска и социална структура… С. 211. Сообщение о том, что Пруса—Олимпийская была основана неким Прусием, воевавшим с Крезом (Strabo, XII, 4, 3) или Киром (Steph. Byz., s. v. Προῦσα), не кажется достоверным и может быть объяснено ошибкой переписчика: во фразе κτίσμα Προυσίου τοῦ πρὸς Κροῖσον (Κύρον) πολεμήσαντος неясное имя царя должно быть заменено на другое слово. Тем не менее во многих исследованиях высказывается мнение об историчности этого Прусия и соответственно удревнении вифинской государственности по меньшей мере на сто с лишним лет (Reinach Th. Essai sur la numismatique des rois de Bithynie. P. 225; Detschew D. Die Thrakische Sprachreste. S. 385; ФолА. Демографска и социална структура… С. 210; Он же. Политическата история на траките. Края на второ хилядолетие до края на пети век преди новата ера. София, 1972. С. 88; Fol A. Observations preliminaires… S. 63; Idem. Thrako–bithynische Parallelen… S. 201; Орачев А. Прусий (1) // КЕТД. C. 223). В других работах этот Прусий считается мифическим персонажем (Habicht Ch. Prusias (1). Sp. 1103; Wilson D. R. The Historical Geography… P. 76). T. Корстен В новой работе по истории Прусы склоняется к мнению об основании города ближе неизвестным вифинским или мизийским династом VI в., ссылаясь при этом на надпись римского времени из Мегары, где засвидетельствовано имя, начинающееся на Πρους-. Он отвергает замену трудноопределимого имени на Kіveron (ведь именно Прусий I, которого также считают основателем Прусы—Олимпийской, в конце 190х гг. завоевал этот город (Memn., F. 19, 1); См.: Dorner F. K. Prusa ad Olympum // RE. Bd. XXIII. 1. 1957. Sp. 1077), поскольку Киер к моменту подчинения его Прусием I не был самостоятельным, а принадлежал Гераклее (Die Inschriften von Prusa ad Olympum / IK. Bd. 39. Τ. 1. Hrsg. v. Th. Corsten. Bonn, 1991. S. 21—25). Эта гипотеза чересчур произвольна. Однако возможна иная конъектура, устраняющая указанное противоречие: προς Κίον, что хорошо согласуется с предшествующим пассажем Страбона о захвате Киоса Прусием I (XII, 4, 3). В этом случае приобретает особый вес указание на то, что причастие πολεμήσαντος указывает на агрессора (Syme R. Anatolica. P. 116). Любопытно, что эта идея была высказана еще Э. Нольте в 1861 г. (Nolte E. De rebus gestis… P. 60), однако в дальнейшем она совершенно забылась.
7
Burstein S. M. Outpost of Hellenism. P. 112. Note 29. Сущестование на рубеже Мизии и Вифинии селения Дарейукоме, конечно, не может считаться надежным показателем прочного персидского влияния в этой области (Asheri D. Fra Ellenismo e Iranismo. P. 33). Тем не менее осада Калхедона Дарием (Polyaen., VII, 11, 5), предпринятая, возможно, в 511 г. (Olmstead A. T. History of the Persian Empire. Chicago, 1957. P. 150), могла потребовать длительного пребывания персов в Вифинии.
8
Rogers R. W. A History of Ancient Persia from its Earliest Beginnings to the Death of Alexander the Great. New York; London, 1929. P. 123.
10
Косвенным (безусловно, очень косвенным!) указанием на ту или иную форму господства персов над северо–западной Малой Азией может служить обнаружение на территории Гераклеи Понтийской фрагмента статуи — мужской головы в тиаре. Турецкий археолог Э. Акургал полагает, что эта скульптура изображала персидского сатрапа, и датирует ее VI в. (Akurgal E. Neue archaische Skulpturen aus Anatolien // Archaische und klassische griechische Plastik. I. Kolloquium. Athen, 1985. S. 9—13). Другие свидетельства подобного же плана — обнаруженная в окрестностях Измида/Никомедии бронзовая бляшка с изображением козла, выполненная в традициях иранско–ахеменидского искусства (Otto H. Achamenidische Kleinkunst in Anatolien // Antike. Bd. 17. Ht. 1. 1932. S. 81—88) и серебряная посуда персидского происхождения из погребения кого–то из представителей вифинской знати (окрестности Киера) (Hannestad L. «This Contributes in No Small Way…». P. 71). Эти находки, к сожалению, не проясняют, насколько реальным было персидское политическое и/или культурное воздействие на Вифинию. Стелы «греко–персидского стиля», происходящие из округи Бурсы (Idid.), никаких дополнительных аргументов о «влиянии, исходившем из резиденции сатрапа» (Даскилия) предоставить не могут, т. к. эта территория была освоена вифинцами значительно позже. Наконец, нужно упомянуть высказанное в одной из публикаций в Интернете мнение о том, что на так называемой «Вазе Дария» из Неапольского музея в числе телохранителей персидского царя изображен вифинец (http://www.thrace. Ocatch.com/grant.html). Оно уязвимо для критики: данная фигура может быть отождествлена с фригийцем или представителем какого–либо другого малоазийского народа.
11
Изображение на рельефах ападаны Персепольского дворца (группа № 19) исследователи связывают не с азиатскими, а с европейскими фракийцами, входившими в состав сатрапии Скудра. См.: Schmidt E. F. Persepolis. I. Structures. Reliefs. Inscriptions. Chicago, 1953. P. 89, 120. PI. 45; Уилбур Д. Персеполь. Археологические раскопки резиденции персидских царей. М., 1977. С. 71.
12
Геродот дает довольно подробное описание внешнего вида вифинских воинов: «У (азиатских. — О. Г.) фракийцев, отправившихся в поход, на головах были лисьи шапки (ἀλωπεκέας). На теле они носили хитоны (κιθῶνας), поверх которых были наброшены пестрые накидки (ζειράς). На ногах и коленях у них были обмотки из оленьей шкуры. Вооружены же они были дротиками, небольшими щитами (πέλτας) (в переводе Г. А. Стратановского почему–то говорится о пращах. — О. Г.) и маленькими кинжалами». Налицо значительное сходство вооружения и одежды вифинцев и европейских фракийцев.
13
Фол А. Демографска и социална структура… С. 211; ср. Oіmstead A. T. History of the Persian Empire. P. 405.
14
Эта дата определена благодаря сообщению Диодора о выведении колонии афинян в Астак, синхронном правлению Дидалса, если считать по афинскому архонту Антиохиду (XII, 34, 5). В тексте Диодора, очевидно, вместо названия полиса на Пропонтиде, куда афиняне вывели колонию, передаваемого как ΛΕΤΑΝΟΝ, следует читать ΑΣΤΑΚΟΝ; справедливости ради необходимо отметить, что консульство М. Фабия и П. Эбуция, с которым Диодор синхронизирует архонство Антиохида, приходится на 442 г. (Бикерман Э. Хронология древнего мира. М., 2000. С. 209).
15
После назначения Кира Младшего сатрапом Лидии, Фригии и Каппадокии Вифиния и геллеспонтские области перешли под управление Фарнабаза (Herzfeld E. The Persian Empire. Studien in Geography and Ethnography of the Ancient Near East. Wiesbaden, 1968. P. 312). А. Джонс считает, что вифинские племена в это время пребывали под его жестким контролем (Jones A. H. M. The Cities… P. 418. Note 2; против — Lewis D. M. Sparta and Persia. Leiden, 1977. P. 56).
17
Высказывалось предположение, что резиденцией персидских сатрапов мог служить не Даскилий, располагавшийся во Фригии на Пропонтиде, а одноименный город в Вифинии (Steph. Byz., s. v. Δασκύλιον) (Vassileva M. Thracian—Phrygian Cultural Zone. P. 28), однако оно неубедительно. Вифинский Даскилий, о котором практически ничего неизвестно, был, очевидно, малозначительным городом, удаленным от побережья и основных политических и экономических коммуникаций. См. специально о Даскилии на Пропонтиде как центре персидской сатрапии: Corsten Th. Daskyleion am Meer // EA. Ht. 12. 1988. S. 53-77.
18
Ближайшим к Вифинии оплотом персидского господства в конце V— IV вв. обычно считают Киос. о господстве здесь иранской династии Митридатидов См.: Die Inschriften von Kios / IK. Bd. 31. Hrsg. von. Th. Corsten. Bonn, 1985. S. 26—31. См., однако, интересную гипотезу, согласно которой пребывание Митридатидов в Киосе отрицается, а их домен локализуется в Мизии и Мариандинии: Bosivortrh A. B., Wheatley R. V. The Origins of the Pontic House // JHS. Vol. 118. 1998. P. 155-164.
19
См. очерки мегарской колонизации Пропонтиды и северо–западной Малой Азии: Hanell K. Megarische Studien. Lund, 1934, S. 119-135; Пальцева Л. Л. Из истории… С. 147—203. к сожалению, вопрос о взаимоотношениях колонистов с местным населением в этих работах рассматриваются недостаточно подробно.