Именно последнее сообщение кажется исследователям наиболее информативным. К. Хабихт на основании его делает вывод о приобретении византийцами всех своих азиатских владений в результате дарения Птолемея II ок. 280-279 гг., с помощью чего египетский владыка намеревался привлечь их на свою сторону в борьбе против Антиоха I[39]. Недавно и эта точка зрения была оспорена Ю. Г. Виноградовым (как кажется, довольно убедительно), отнесшим птолемеевские дарения Византию к событиям Второй Сирийской войны (255-253 гг.)[40].
Однако некоторые факты говорят о том, что азиатская хора византийцев представляла собой две разные области, приобретенные при различных обстоятельствах. Зачастую игнорируемое сообщение Стефана Византийского: Ἀστακὸς... ἔστι καὶ χώρα Βυζαντίων (Steph. Byz., s. v. Ἀστακός·), естественно, можно отнести только к южному побережью Астакского залива: данный район, видимо, имел свое название, производное от названия расположенного неподалеку полиса, и считался отдельной территориальной единицей в составе византийских владений[41]. Поскольку никакого географического единства между этими землями и окрестностями Триглии не существует, считать все византийские территории в Азии одной областью невозможно. Так как у Дионисия слово χώρα употреблено в асс. sing., следует считать, что Птолемей II подарил византийцам только одну часть земель, составивших впоследствии их Перею, - по моему мнению, именно Триглию с прилегающим к ней районом.
Наличие владений Филадельфа в вифинских землях, переданных впоследствии гражданам Византия, трудно соотнести с историческим контекстом конца 280-х - начала 270-х гг. до н. э.[42] Гораздо более вероятно, что земельные владения, включавшие в себя округу Триглии (но не часть Мизийского полуострова!) были подарены византийцам Птолемеем в 255-254 гг. Все это дает возможность утверждать, что район Яловы был приобретен византийцами много раньше, чем область Триглии[43].
Именно в пользу этого косвенно свидетельствуют данные источников. Полибий, как уже отмечалось, говорит, что к 220 г. византийцы владели Мизийской областью πολλοὑς ἤδη χρόνου? (IV, 50, 4)[44]. Филарх создавал свой труд во второй половине III в., и период, равный жизни примерно двух поколений (если отсчитывать от 280/279 г.), кажется явно недостаточным для фактического и юридического закрепления обрисованной им формы коллективной зависимости вифинцев от византийцев, что, в свою очередь, делает малопонятным словоупотребление Полибия[45].
Данные археологии и эпиграфики по крайней мере не противоречат предположению об образовании византийских владений в Вифинии в V в. Доримские надписи, в том числе с туземными именами - Σαδάλας, Δαδίον, Δάδα - из района Яловы, как уже говорилось, датируются III-I вв.[46], но отсутствие аналогичных свидетельств более раннего времени может быть объяснено несколькими причинами. Во-первых, археологические исследования на территории вифинской "глубинки", в стороне от крупных городских центров эллинистической и римской эпох, до сих пор практически не дали сколько-нибудь показательных материалов доэллинистического времени (единственное известное мне исключение - раскопки на территории Астака[47]). Во-вторых, византийские могильные стелы IV в. тоже единичны - их всего 3 из 220, изученных Н. Фиратли и Л. Робером[48], а более ранние вообще отсутствуют. Наконец, туземное сельское население, пока оно подвергалось жесткой эксплуатации, могло фактически не оставить существенных следов в эпиграфике полиса, как это было, например, с гераклейскими мариандинами (см. немногочисленные и неоднозначно трактуемые свидетельства - граффити с фрагментами имен из мариандинской мифологии[49]). А основания полагать, что вифинцы действительно тяготились своим положением, имеются: Гезихий сообщает, что после освобождения Византия от осады Филиппом II Македонским (340 г.) византийский стратег Протомах покорил восставших фракийцев (ἐπαναστάντας θρᾷκας καταδουλώσας - Patria Const., 31). Показательно, наконец, что наиболее древние надписи и рельефы (III в.) с территорий азиатской хоры Византия обнаружены именно в окрестностях Яловы, а не Триглии[50].
Единственный эпизод в византийско-вифинских отношениях, связанный с крупным военным конфликтом, в результате которого могло произойти подчинение части вифинцев, - это уже рассмотренные события 416 г.[51] В ходе своей экспедиции византийцы имели возможность вторгнуться далеко в глубь территории страны и достичь не только северного, но и южного берега Астакского залива. Упоминание Диодора о захвате многих вифинских селений может быть сопоставлено с данными Стефана Византийского, локализующего у залива некоторые из населенных пунктов Вифинии (Steph. Byz., s. w. Δρεπάνη, Πρόνεκτος, Πυθίον, Τραλλία, Χάραξ[52]).
39
Habicht Ch. Gottmenschentum und Griechische Stadte. München, 1956. S. 116—121; cp.: Schenkungen. № 239; Strobel K. Die Galater. Geschichte… S. 193; S. 256. Anm. 456. Поскольку исследователь полагает, что Византий в это время уже был осажден галатами, то предлагаемую им дату следовало бы приблизить к моменту перехода кельтов в Азию (278/277 гг.): в 280—279 гг. варвары еще не дошли до византийских владений. Другие датировки: 319 г. — приобретение византийцами области у Даскилейского озера в результате оказания ими помощи кизикенцам (Diod., XVIII, 51) (Merle H. Gescichte der Stadte… S. 50. Anm. 5); время Первой Сирийской войны (Otto W. Zu den Syrischen Kriege der Ptolemaer / / Philologus. Bd. LXXXVI. 1931. S. 409. Anm. 18) были опровергнуты Х. Хабихтом. Характерно, что такой авторитетнейший специалист, как Л. Робер, воздерживался от категоричных высказываний по этому поводу (Robert L. Inscriptions de la region de Yalova… P. 41).
40
Vinogradov Ju. G. Der Staatsbesuch… S. 291—292. По удачному наблюдению исследователя, этому можно найти подтверждение в данных нумизматики — в большом количестве тетрадрахм Птолемея II с византийской надчеканкой, датируемых концом 250х гг. (см. о них: Schonert—Ceiss E. Griechische Münzwerk. S. 59—60). Очевидно, это те самые деньги, которые были подарены египетским царем византийцам, согласно Дионисию Византийскому.
41
В тексте Стефана далее следует ссылка на Феопомпа: ὡς Θεόπομπος ἐν τεσσαρακοστῆ ἐβδομῆ. Исследователи вслед за издателем произведения Стефана единодушно считают, что Феопомп имеет в виду земли фракийского племени астов, невзирая на то, что такое решение требует исправления текста (Tomashek W. Die alten Thraker. Bd. I. S. 85; Oberhummer. Astai // RE. Bd. II. 1896. Sp. 1773; Miller J. Byzantion. Sp. 1142; Фол А., Спиридонов Т. Историческа география… С. 122). Тем не менее возможность этимологической связи между словами Ἀστακός и Ἀσταί / Ἀστικῆ (Solch /. Bithynische Stadte… S. 143) сомнительна, а господство византийцев над частью территории обитания этого сильного племени не подтверждается никакими другими источниками. Крайним северным пределом византийской хоры в Европе, судя по всему, являлась гавань Филеас (Steph. Byz., s. v. Φιλέας) или Филиа (Ps. — Scymn., 722— 723), тогда как Астика располагалась значительно севернее, уже ближе к Аполлонии (Ibid., 728 — 730) (ο владениях Византия в целом см.: Isaac Β. Η. The Greek Settlements in Thrace until the Macedonian Conquest. Leiden, 1986. P. 232). Следовательно, Феопомп говорит скорее о малоазийских владениях Византия. Он, очевидно, уделил в своем труде какое–то внимание Вифинии: Стефан еще дважды ссылается на него, когда речь идет об этой стране (s. ν. Κάλπη, Χρυσόπολις). Если эти рассуждения верны, то время образования византийской Переи приобретает новый, значительно более ранний terminus ante quern — время создания труда Феопомпа (сер. IV в.).
Вывод о том, что Феопомп и Стефан подразумевают именно азиатские владения византийцев, был совсем недавно сформулирован в монографии болгарского историка К. Бошнякова (Boshnakov K. Die Thraker… S. 194—198), для которого, видимо, осталась недоступной моя статья 1996 г. (Cabelko O. L. Zur Lokalisierung und Chronologie…). Тем не менее К. Бошняков воздерживается от точного ответа на вопрос, когда именно граждане Византия установили контроль над вифинскими территориями.
42
Политическая обстановка в северо–западной Малой Азии в конце 280х — начале 270х гг. подробно анализируется в § 1 главы III. Для рассматриваемого здесь вопроса существенно, что в это время Северная лига в составе Византия, Калхедона и Гераклеи Понтийской вела успешную борьбу с Антиохом I, пользуясь, вероятно, поддержкой Птолемея II Филадельфа. Никомед I Вифинский сразу же после своего воцарения присоединился к симмахии и стал играть весьма заметную роль в боевых действиях против Селевкида. В таких условиях закрепление господства египетского царя над территорией, населенной вифинцами, а тем более передача ее византийцам неминуемо привело бы к обострению взаимоотношений между Птолемеем, Вифинией и Византием и внесло раскол в действия лиги. Между тем ничего подобного не произошло: Никомед сохранял дружеские отношения как с византийцами, так и с Филадельфом вплоть до своеи смерти (Memn., F. 14, 1). Среди малоазийских владений Птолемея, приобретенных им спустя несколько лет после Первой Сирийской войны (Theocr., Idyll., XVII, 88~89) никакие территории на Пропонтиде не фигурируют (ср.: Bagnall R. 5. The Administration of the Ptolemaic Possessions outside Egypt. Leiden, 1976. P. 159. Note 1); впрочем, египетское военное присутствие в районе Триглии не кажется невозможным: его могли вызвать противоречия между Птолемеем и кизикенцами, придерживавшимися проселевкидской ориентации (см. подробнее § 1 главы III) и имевшими в этой области какие–то владения (Strabo, XII, 8, 11) (с неменьшей степенью вероятности такая же логика применима и к событиям, связанным со Второй Сирийской войной). Столь же трудно предполагать, чтобы Никомед, при всем его расположении к грекам, пошел на серьезные уступки и добровольно передал Византию часть коренных вифинских земель вместе с населением, как считает Б. Низе (Geschichte… Bd. II. S. 81). Для Никомеда проблема взаимоотношений с подданными, не приемлющими его филэллинской ориентации, оставалась чрезвычайно болезненной, и не в его интересах было еще более обострять ее.
43
Хр. Данов и Л. А. Пальцева относят это событие к VII в., синхронизируя его с основанием самого Византия (Данов Хр. Към историята на полусвободните селяни през античната епоха / / ИБАИ. Т. XIX. Сборник. Гаврил Кацаров. Ч. 2. София, 1955. С. 112—113; Пальцева Л. А. Из истории… С. 189) и имея в виду европейскую территорию. Еще менее вероятно, чтобы византийцы (испытывавшие серьезные проблемы в отношениях с соседями–фракийцами) смогли так быстро овладеть вифинскими землями, расположенными на значительном удалении от их полиса, в Азии, а затем поддерживать контроль над ними в течение столь многих столетий.
44
К. Бошняков указывает на относительную точность Полибия в указании на протяженность тех или иных промежутков времени — например, в пассаже IV, 50, 3, где говорится о том, что византийцы приобрели Гиерон μικροῖς ἀνώτερον χρόνοις (Boshnakov K. Die Thraker… S. 197). Тем не менее едва ли допустимо полагать, что в рассказе об одних и тех же событиях греческий историк дважды употребляет практически противоположные выражения, не придавая им вполне определенного значения; напротив, историк здесь, как кажется, целенаправленно подчеркивает, что Гиером византийцы владели с недавнего времени, а Мизийской областью, напротив, уже издавна.
45
Византийские надгробия II—I вв., на которых появляются фрако–вифинские имена (Л. Робер совершенно правомерно связывает их с эллинизацией азиатской хоры), кажется, не имеют никаких следов неполноправного статуса погребенных (Firatli N., Robert L. Les steles funeraires… № 30, 44, 76, 79, 97, 14 и соответствующие комментарии).
46
Die Inschriften von Apameia (Bithynien) und Pylai / IK. Bd. 32. Hrsg. v. Th. Corsten. Bonn, 1987. Кя 117,121,123,125.
49
Граффити античного Херсонеса / Отв. ред. Э. И. Соломоник. Киев, 1978. № 106, 932-934,1167-1169,1404, 1405, 1414,1569; ср.: Сапрыкин С. Ю. [Рец.]: Граффити античного Херсонеса. Киев, 1978 // ВДИ. 1980. № 2. С. 171—172. Отмечу, что для северо–западной Малой Азии мы, к сожалению, вообще не располагаем подобными свидетельствами.
50
Происходящие с южного берега Пропонтиды надгробия с туземными именами Λάλα и Διλίπορις (Die Inschriften von Apameia. № 36, 48) точно не датируются.
51
В некоторых работах мельком и без какой–либо аргументации делается указание на возможную связь пассажа Диодора с образованием владений Византия в Азии (Miller J. Byzantion. Sp. 1142; Schonert—Geiss E. Griechische Münzwerk. S. 2. Anm. 8), ho oho остается незамеченным другими исследователями. Эд. Мейер также говорит о самом факте существования византийских территорий в Вифинии еще в персидское время (Meyer Ed. Bithynia. Sp. 514), но этим и ограничивается.
52
Все эти поселения, зафиксированные в римское или ранневизантийское время, расположены в районе Яловы (Manse/ A. M. Yalova und Umgebung. Istanbul, 1936. S. 48—49). Возможно, что они существовали и раньше.