Если Анастасий не имел опоры даже в среде своих родственников,[1432] то очевидно, круг верных ему людей был весьма незначителен. Быть может, это сознание своего одиночества и было причиной того, что Анастасий оставил надежду обеспечить престол одному из своих племянников. Он имел в виду Ипатия, сына сестры своей Кесарии и сенатора Секундина, который был префектом города в первые годы его правления. Несомненное указание в этом смысле дано в панегирике, сказанном Анастасию латинским ритором Присцианом, профессором высшей школы в Константинополе. В заключение своих похвал императору, сказанных без лести и преувеличений, Присциан, раньше чем помянуть царицу, отмечает отеческую любовь Анастасия к своим племянникам и называет из них по имени одного — Ипатия.
(Говорить ли мне о храбрых деяниях вашего Ипатия, который отражает от берегов Истра скифские племена, мощь которого видел парфянин и почувствовал страх перед ним).[1433]
Быть может, поражение, которое Ипатий потерпел от Виталиана, и плен у него понизили его шансы, и Анастасий отказался от своих видов на него и ничего не сделал в обеспечение престолонаследия.
Современников Анастасия занимал вопрос о причинах проявленного им равнодушия к вопросу о преемнике, и в Равенну дошел такой рассказ. — Желая получить указание свыше, кто из трех его племянников должен сделаться его преемником, Анастасий прибег к гаданию. Пригласив однажды всех троих к себе на обед, он предложил им отдохнуть после обеда в комнате, где было приготовлено три постели. На одной из них он положил под подушку царский венец. Когда юноши уснули, он вошел в комнату и увидал, что та постель, где лежал венец, была пуста, так как два брата улеглись вместе на одной постели. Анастасий понял, что ни одному из его трех племянников не суждено наследовать ему на царстве. После этого император постом и молитвой просил указаний свыше на то, кто будет его преемником. И вот он имел видение: явившийся во сне человек сказал ему, что править после него будет тот, кто первый явится к нему завтра утром. На следующее утро препозит опочивальни доложил ему, что явился Юстин, комит экскувитов. Анастасий возблагодарил Господа за это указание, и когда однажды во время выхода Юстин, обходя его, наступил ему на царскую хламиду, он сказал: «Что ты спешишь!» Вскоре после того Анастасий заболел и мирно отошел в вечность. — Так записал в свою хронику равеннский летописец доходившие до него с Востока слухи.[1434]
Восточные летописцы сохранили рассказ о грозном видении, посетившем Анастасия перед смертью. В ночном покое Анастасию предстал благообразный старец с книгой в руках. Загнув в ней пять листов и назвав имя Анастасия, он сказал: «За твою ненасытность я вычеркиваю 14 лет». Встревоженный этим видением император рассказал о нем препозиту опочивальни Амантию. Оказалось, что в ту же самую ночь имел видение и Амантий. Ему привиделось, что когда он стоял подле императора, на него напал огромный кабан, схватил в пасть край его плаща, повалил его наземь, топтал ногами и пожирал. Приглашенный императором снотолкователь философ Прокл разъяснил эти сны в том смысле, что им обоим предстоит вскоре умереть.[1435] Ненасытность (ἀπληστία) как мотив наказания связывает этот рассказ с жалобами на корыстолюбие Анастасия в последние годы его правления.[1436] Более поздний летописец, Феофан, воспроизводит известие об этом видении и дает уже иной мотив кары — зловерие (κακοπισία) императора, за которое он честит его манихеем на всем протяжении своего изложения о его правлении.[1437]
1432
Ипатий своим поведением в Палестине выказал также несочувствие религиозной политике Анастасия.
1436
Против Марина были ожесточены приверженцы Халкидонского собора, и о нем ходили разные злостные толки, как об изобретателе новых способов обогащать казну; но Марин начал играть видную роль в 512 году. Феофан считает 14 лет, вероятно, с того времени, как Анастасий вступил в сношения с Аксинайей-Филоксеном.
1437