Бесспорно, здесь получило место столкновение двух принципиально противоположных научных позиций. П. В. Безобразов без преувеличения может быть назван представителем прогрессивного направления исторической науки, Юлиан Кулаковский — представителем традиционной, «собирательно-компилятивной», «позитивистской» школы, которая, к слову сказать, до сих пор себя не изжила (скажем, в архитектуроведении). Но это, разумеется, вовсе не повод для учиненного Безобразовым «ученого надругательства».
Юлиан Андреевич, прочитав рецензию, конечно, оскорбился. В письме В. Э. Регелю, редактору «Византийского временника», от 11 ноября 1913 г. он написал: «Мне было очень горько читать про свое произведение такой жестокий и грубый отзыв в специальном издании по византиноведению. Я сначала пал духом и молчал. Отвечать Безобразову ввиду его грубости и резкости я не хочу. За некоторые поправки я ему должен быть благодарен, и в своем экземпляре поправил в трех местах свой текст. А что касается до метода, то я обратился к Marquardt’y в Берлин и получил от него очень ученый ответ, который начинается так: “Rufen Sie Ihren Kritikern nur so: si tacuisse!.. [“Крикните Вы Вашим критикам только: да, летопись!” (нем., ит.)]”. Позволю себе прибавить, что мне кажется, что резкость в отзывах допустима только тогда, когда оказывается налицо научная недобросовестность, которой Безобразов не пытался доказывать. А если ему не нравится самый способ изложения по источникам, то это не дает ему еще права глумиться [так,] как он сделал. Хотя Безобразов свободен в своих суждениях, но ведь он выступает в журнале, который может иметь свой взгляд на то, что допустимо в отношении своих сотрудников, каковым являюсь и я»[33].
После этого эпизода Юлиан Андреевич в «Византийском временнике» опубликовал только одну статью (1914, т. XXI).
В связи с возгласом Дж. Марквардта (J. Marquardt) стоит упомянуть о достаточно высокой оценке первого тома «Истории Византии» таким видным византинистом, как Луи Брейе (Louis Brehier), учеником Ш. Диля, к которому после смерти учителя перешла, по выражению Г. Л. Курбатова, «ведущая роль во французском византиноведении» и который продолжал «развивать традиции эволюционистской школы... Его “синтетическая” история Византии представляла собой обзор внутри- и внешнеполитической истории с упором на воздействие внешних факторов, а внутри — на эволюцию социальной структуры общества»[34]. Луи Брейе опубликовал рецензию на первый том «Истории Византии» Кулаковского во влиятельном журнале Французской академии наук «Journal des Savants»[35]. В предисловии ко второму изданию первого тома, подписанном 15 февраля 1913 г., Кулаковский дает краткий ответ на замечания Брейе, содержавшиеся в рецензии. «Общая концепция моего труда осталась прежней, и те широкие требования, которые развернул передо мной мой уважаемый рецензент, французский профессор Louis Bréhier... я должен был оставить в стороне как превышающие мои силы. Установить органическую связь истории Византии с историей эллинистического Востока, а не только с римскими государственными началами, унаследованными Византией и давшими политическое единство восточной половине империи, — задача непосильная для труда одного человека. Таким же трудноосуществимым требованием я готов считать и использование в историческом изложении археологических памятников, которые изучаются специалистами по истории искусства. Смею надеяться, что мое изложение исторических судеб Византии, основанное почти исключительно на литературном материале, дошедшем до нас от древности, имеет свое право на существование и может оказаться полезным»[36]. Нельзя не согласиться с резонностью такого ответа.
33
Цит. по:
35
См.: