Получив известие об этой неудаче, Юстиниан немедленно отправил доверенных людей для охраны городов Амиды, Эдессы, Константины, Сергиополя, Берои и выслал затем под командой Помпея, родственника имп. Анастасия, большие подкрепления из гуннов, исавров, фракийцев[173] и иллирийцев. В столице боялись, что персы предпримут нашествие в Месопотамию, но военных действий не было больше в то лето, чему содействовали рано наступившие холода.[174]
Неуспешные действия Велизария в 528 году не ослабили доверия к нему императора, и весною следующего года он был назначен магистром армии Востока. Военных действий с персами в тот год не было. Юстиниан тяготился этой войной, так как она являлась помехой в других его великих делах и замыслах, и отправил к Каваду посольство, поручив его исправление Гермогену.[175] 11 мая Гермоген приехал в Антиохию и, после обязательного предварительного запроса о соизволении царя принять его, отправился дальше. В июле 529 года он был принят царем.[176] Какой характер имели переговоры и какие предложения делал Юстиниан, о том не сохранили сведений наши источники. Но Малала занес в свою хронику текст ответного письма царя Кавада. Царь требовал денег, возлагал на Юстиниана ответственность за те бедствия, которые постигли население областей империи, внушал императору, что он как христианин должен пожалеть ни в чем неповинных людей, уплатить деньги персам и избавить своих подданных от бедствий войны. «Если вы этого не сделаете, — так заканчивалось письмо, — то готовьтесь к войне, располагая годичным сроком, так как я не хочу, чтобы казалось, что я украл победу или получил ее обманом».[177] Мир на восточной границе в течение 529 года облегчил Юстиниану подавление восстания самаритян, разыгравшегося в то лето в Палестине.
На следующий год Пероз, командовавший в Нисибине, выступил с большими силами и подошел к Даре. Велизарий давно поджидал неприятеля и воспользовался спокойствием прошлого года, чтобы усилить оборонительные средства Дары. Его армия, доходившая до 25 тысяч человек, была расположена в укрепленном лагере под стенами Дары. В большой битве, на которую население смотрело со стен крепости, персы понесли тяжкое поражение и отступили в Нисибин. Прокопий, находившийся тогда в Даре, исчисляет потери персов в пять тысяч человек.[178] Вскоре после того Кавад дал разрешение посольству императора явиться к нему. Переговоры шли успешно, и в сентябре месяце Руфин и Александр вернулись в Константинополь с выработанными условиями мирного договора. Юстиниан принял с радостью готовность Кавада заключить мир, и Малала сохранил нам его ответное письмо царю.[179] Но надежды императора на скорое заключение мира не осуществились. Отправленный на Восток Руфин тщетно ожидал разрешения явиться к царю для заключения мира. Перемену в настроении Кавада приписывали тому, что к нему успело найти доступ посольство самаритян, отправленное к нему в начале восстания. Самаритяне звали царя в Палестину, говорили о богатствах Иерусалима и обещали стать на сторону персов, если царь пошлет туда свои войска. Кавад отложил переговоры об условиях мирного договора и заявил претензию насчет золотых приисков, которые находились на пограничии между персидской и римской Арменией, разрабатывались когда-то обеими державами совместно, а в настоящее время находились в исключительном владении империи.[180] Вина самаритян была доказана, так как их послы были пойманы на обратном пути близ Дары и допрошены Велизарием.
Ранней весной 531 года большие силы персов перешли через Евфрат близ Киркезия, вступили в провинцию Евфратизию и, дойдя до города Габалы, в 110 стадиях (ок. 20 верст) от Халкиды, сделали остановку, разбили укрепленный лагерь и рассыпались на грабеж страны. Получив известие о вторжении, Велизарий выступил из Дары с 8-тысячным войском и прошел до Халкиды.[181] К нему присоединились 4 тысячи человек из войск, стоявших в Сирии. Велизарий ограничивался наблюдением за врагом, не пытаясь его отразить. Между вождями не было согласия. Храбрый гунн Суника, отличившийся в битве при Даре в прошлом году, начал действовать самостоятельно и имел успех в стычках с грабительскими отрядами, бродившими по стране. Персы построили осадные машины, разбили стены Габалы, взяли город и перебили население. В Антиохии началась паника, и население бежало на берег моря. Но неприятель не пошел дальше Габалы и, захватив всю награбленную добычу и пленных, двинулся назад в направлении к Евфрату. Неподалеку от Каллиника персы и арабы стали лагерем, подготовляя переправу. Велизарий со всеми силами следовал за отступавшими и окружил их стоянку, имея в виду затруднить им переправу, и вызвал из Каллиника флотилию. Между вождями продолжалось несогласие и раздоры. Уступая настоянию других, Велизарий напал на врага накануне Пасхи, 19 апреля. Боевая линия имперского войска была вытянута по берегу реки. Персы расстроили боевое расположение римлян притворным отступлением и начался ожесточенный бой. Первыми бежали с поля битвы арабы; началось замешательство, окончившееся бегством в Каллиник. С той и другой стороны были в числе павших в бою известные вожди. Из состава римских войск особенно тяжко пострадали исавры, составлявшие пехоту; гунны потеряли 800 человек с храбрым вождем Асканом, много людей потонуло в Евфрате во время бегства. Персы беспрепятственно переправились через Евфрат и продолжали свой поход через Осроену. По пути они осадили и взяли укрепление Абгерсат и истребили весь гарнизон.
175
Скиф по происхождению, Гермоген верно служил Виталиану во время его бунта против Анастасия и с ним вместе вернулся в столицу. Он был в большой чести при дворе, а в 535 году занимал пост магистра оффиций.
178
Битва подробно описана Прокопием b. р. 1, 13—14. Ср.
181
Цифра эта дана у Малалы. Прокопий считает 20 тысяч, но, по его словам, Велизарий оставлял по дороге гарнизоны.