Оказавшись, благодаря роковому сцеплению обстоятельств, на троне императоров, Вардан проявил инициативу в одном смелом начинании, которое считал заветом судьбы. Воспитанный в семье, исповедовавшей монофелитство, он имел в годы юности своим учителем Стефана, ученика антиохийского патриарха Макария, который выступал вместе со своим патроном на Шестом Вселенском соборе, как убежденный защитник доктрины монофелитства, был осужден и анафематствован. Предречение Вардану царства стояло в связи с его монофелитскими убеждениями. Последствием утверждения актов собора в первые годы Юстиниана было преследование упорствующих. В одном из столичных монастырей содержался в заточении за свои монофелитские убеждения один монах, имевший славу провидца. Вардан посетил его, и он ему предрек царство. Вардан был страшно смущен этим откровением, но провидец успокоил его словами: «Если такова воля Божия, то к чему ты возражаешь? Вот что я тебе говорю: Шестой собор решил вопрос плохо. Если ты воцаришься, то отвергни его, и твое царство будет мощно и продолжительно». Когда произошел переворот и царство досталось Леонтию, Вардан побывал у провидца и в ответ на вопрос о предсказании получил ответ: «Не спеши! Исполнится». Тоже повторилось, когда через три года новый переворот отдал царство Апсимару. Монах сказал: «Не спеши! Дело в будущем». Уверенность предсказателя заразила Вардана. Он поверил, что ему суждено быть царем и не скрывал этого от близких людей. Один из них выдал его Апсимару, и тот сослал его на далекий остров Кефалонию, где он и томился в тяжком заточении в течение нескольких лет.[800] Юстиниан вызвал его из ссылки, как жертву узурпатора, но затем решил вновь сослать его уже в Херсон, знакомый ему по личному опыту. Дело повернулось иначе, и ссыльный на месте ссылки был провозглашен императором.
Предсказание провидца сбылось при самых неожиданных обстоятельствах и близком участии в этом деле хазарского хана. Живший столько лет в ожидании исполнения великого рока, Вардан считал своей первой обязанностью исполнить завет, данный ему провидцем его судьбы. Когда переворот совершился, и голова Юстиниана была в его руках, он заявил, что не вступит в императорский дворец раньше, чем не будет уничтожено изображение Шестого собора в передних покоях дворца, и оно было сбито со стены. Точно также была уничтожена запись о Шестом соборе на арке Милия на площади Августея, и на этом месте были нарисованы портреты Вардана и патриарха Сергия. Страх перед самодержавным владыкой у одних, равнодушие к тонкостям богословской догмы у других, искреннее убеждение в неправильности решения вопроса, так долго волновавшего церковь, у некоторых имели своим последствием то, что круг лиц, выказавших единомыслие с новым императором, оказался весьма широким. Феофан называет целый ряд имен людей видного положения, ставших на сторону монофелитства. То были: епископ Кизика Герман, занявший впоследствии патриарший престол, епископ Крита Андрей, квестор и префект города, специалист по врачебной науке Николай, диакон храма св. Софии Ельпидий, библиотекарь того же храма Антиох и много других представителей тогдашней образованности как из клира, так и синклита. Патриарх Кир, твердый в православии, был низложен, и на его кафедру был возведен диакон Иоанн, состоявший библиотекарем патриархии.
В изложении Феофана оживление монофелитства является делом целой группы видных и образованных людей из среды клира и синклита. Но, наряду с этим освещением события, имеется и другая версия, которую представил не только современник, но и непосредственный участник этого движения, патриарх Иоанн, в своем послании к папе Константину, которое было составлено уже после гибели Вардана. Иоанн выставляет дело совсем в ином свете. По его словам, Вардан имел единомышленников, которые шли дальше оживления монофелитства и готовы были посягнуть не только на Шестой собор, но и на Халкидонский, и для проведения этой программы Вардан наметил своего кандидата на патриарший престол из светских лиц. Опасаясь последствий такой радикальной перемены в направлении церковной политики, константинопольский клир единодушным протестом заставил императора отказаться от своего кандидата и принять того, которого намечал клир. Так был назначен Иоанн, который пошел на уступки ввиду непреклонной решимости императора кассировать Шестой собор с его осуждением монофелитства. Иоанн не брал на себя инициативы борьбы, но мирился с обстоятельствами, преклоняясь перед волей властьимущего и считая опасным открытый протест. Такой образ действий в Византии называли экономией (οικονομία). Вардан от своего имени издал повеление, в котором объявил кассацию Шестого собора, признал догмат о единой воле во Христе, восстановил память патриарха Сергия, папы Гонория и других осужденных на том соборе епископов и повелел восстановить их портреты на прежних местах и имена внести в церковные диптихи. Когда около того времени был разыскан упомянутый выше экземпляр актов собора, хранившийся во внутренних покоях дворца, Вардан приказал сжечь его в своей канцелярии. По словам диакона Агафона, многие, заявлявшие открыто протест и не принимавшие «томоса» императора, терпели преследования и подвергались ссылке.[801]