Расселение болгар ослабило их родину, и вскоре «из глубины Берзилии, области Первой Сарматии», могущественный народ хазар стал распространять свою власть на запад, подчинил себе Батбайана и простер свое господство до берегов Евксинского Понта. Таково повествование неизвестного нам по имени современника водворения болгар за Дунаем.
Представленное анонимным автором описание стран к северу от Черного моря позволяет предполагать, что он имел перед глазами карту, которая была очень далека от градусной сетки Птолемея и приближалась к живописным картам Косьмы Индикоплова и тем, что дошли до нас от средних веков.[864] Очертания материков были искажены, и местности, весьма отдаленные, сближены. Эти недостатки карты объясняют погрешности географического описания, сохраненного нам через посредство Феофана. Так, имя «Некропилы» древние географы давали части моря между западным побережьем Тавриды и «Бегом Ахилла» (Тендра). Феофан в другом месте своего изложения, в рассказе о морском путешествии Юстиниана из Хазарии, знает истинное положение Некропил (373, 20); между тем как в этом заимствовании из Анонима устье реки Куфиса (Кубани) оказывается поблизости от Некропил и мыса, которому он дает название «Баранья морда» вместо «Бараний лоб», как называлась южная оконечность Тавриды у всех греческих географов. Танаид превращен в приток Волги и течет не из Рипейских гор, как у Птолемея, а от Иверских ворот Кавказского хребта. По-видимому, дурным прочтением того, что было на карте, объясняется превращение имени пролива Босфор Киммерийский в «земли Босфора и Киммерии».
Неправильные представления о географии края не мешали автору иметь точные сведения о рыбном богатстве тех мест. Он знает, что в проливе ловится рыба «мурзулис и ей подобные». И доныне в Керченском проливе ловятся осетр, севрюга и белуга, которые, очевидно, уже тогда поступали на византийский рынок. Кроме рыбы, автор упоминает о «болгарском лакомстве», которое обозначил словом ξυστόν. Вряд ли будет ошибкой признать в этом лакомстве нашу икру. Упоминание об иудеях в Фанагории является указанием на посредников, при участии которых продукты рыбного промысла того края поступали на византийский рынок.
Исторические сведения о болгарах крайне скудны. Ему совершенно неизвестно, что после крушения державы Аттилы, не вся масса гуннских племен отхлынула на восток, что значительная их часть осталась в Паннонии, где они воевали с остготами до их переселения за Дунай и делали набеги в Иллирик в правление имп. Льва; далее, что те же гунны, уже под именем болгар, приняли участие в переселении лангобардов в Италию, а затем явились союзниками гепидов в защите Сирмия, преграждавшего Феодориху его путь в Италию. Он не знал также ничего о том разгроме, который потерпели гуннские племена от аваров, потеснивших значительную часть кутургуров в Паннонию, откуда часть их выселилась сначала к славянам, а затем нашла приют в Беневентском герцогстве как раз около того времени, когда хазары стали подчинять себе гуннские племена, жившие по реке Кубань. Об этом переселение болгар в Италию имел, очевидно, смутные сведения автор, как о событии современном; но неправильно поселил их в Пентаполе и сделал подданными императора. Слабое знакомство автора с историческими судьбами болгар имело своим последствием установление неправильной связи событий, а именно, будто выселение Аспаруха и его братьев с родины, «Великой Болгарии», было причиной того ослабления болгар, которое облегчило хазарам их завоевание. Дело обстояло иначе: переселение болгар в Италию не имело отношения к судьбам Великой Болгарии, а выселение Аспаруха на запад было вызвано нашествием хазар и бегством тех улусов, которые не хотели подчиниться сродному по расе, но чуждому по истории народу. Такая связь событий засвидетельствована современным армянским писателем, автором «Географии Моисея Хоренского по Птолемею». Обозревая географию Фракии (гл. 10), он помещает в дельту Дуная, которой дает имя «острова Певки», как называл ее Птолемей, Аспаруха — Aspar Hroug, сына Кубрата, Khoubratha, «бежавшего от хазар» (стр. 20).
Так как смерть Кубрата приурочена в нашем предании ко времени правления Константа, а вторжение Аспаруха во Фракию и война против него Константина IV к 679 году, то получается промежуток более десяти лет, в течение которых совершилось нашествие хазар в припонтийские области и переселение бежавшей от них орды Аспаруха на низовья Дуная, в местности, давно и прочно заселенные славянами. Иордан, происходивший из алан, смешавшихся с готами в нынешней Добрудже, засвидетельствовал для своего времени (труд его вышел в свет в 551 году), что к северу от города Новиодуна (Исакча) начинается славянская земля.[865] Разгром антов аварами в их передвижении на запад, о чем сохранились некоторые сведения во фрагментах Менандра, совершился ок. 560 года в Приднестровье. Хотя река Днестр известна под этим именем (в форме Danastius) уже Аммиану Марцеллину, в пору, когда в тех местах жили вестготы,[866] но старое ее имя Тира, Τύρας, не исчезло, как можно заключить из того, что Константин Багрянородный знает имя Τροῦλλις, передавая этим словом турецкое название Чорлу, как звали его печенеги.[867] Наша летопись знает имя славянского племени тиверцев, производное от старого имени этой реки. Черпавшие из одного источника Феофан и Никифор упоминают о переправе орды Аспаруха через Днестр и называют область, в которой поселилась его орда, именем”Ογλος (Угол),[868] описывая ее как недоступную для нападения вследствие болот спереди и гор — позади.[869] Феофан, который вдается в большие подробности, нежели Никифор, вполне определенно говорит, что орда Аспаруха расселилась по северным притокам нижнего Дуная. Таким образом, термин ”θγλος естественно приурочивается к нынешней Бессарабии, южная часть которой долго служила впоследствии местом жительства татарской буджацкой орды, а само слово буджак значит в переводе угол. Константин Багрянородный знал в свое время имя племени "Ούλτίνοι, которое соответствует нашему летописному уличи или угличи.[870]
865
См. мою статью: «Где начинается территория славян по Иордану?»
869
Для тюрка «спереди» значило с востока, «сзади» — с запада. Таково свидетельство Орхонских надписей. Но кто в данном случае определял положение, это трудно решить. Если смотреть с точки зрения имперских областей, то «спереди» будет значить — с юга, а «сзади» — с севера.