Приходится признать, что завязавшийся около «Именника» живой спор, который был вызван блестящей на первый взгляд теорией Бьюри, не дал пока никаких прочных результатов, не углубил научного знания о давнем прошлом болгар и лишь вызвал много праздных гипотез, к каковым позволю себе причислить локализацию «Угла» на правом берегу Дуная, тогда как в нашем предании он засвидетельствован в виде целой области к северу от низовий Дуная, чем и объясняется существование племени угличей наряду с тиверцами.
Как бы ни закончился научный спор, возгоревшийся около «Именника», несомненным остается одно, что болгары имели свое особое летосчисление и обозначение хронологических дат выражали словами, которые своими звуками свидетельствуют о принадлежности их племени к тюркской расе. Этнографическое изучение Кавказа позволяет констатировать существование одного весьма незначительного по численности племени горцев, обособленного от своих соседей, которое называет себя именем ‘‘Болкар”. Это племя живет в горных ущельях по верхнему течению рек: Черек, Черек-тхяхо, Чегем и Баскан, входящих в водную систему Терека. Оно говорит на тюркском языке, близком к кумыцкому, и исповедует мусульманство шиитского толка. По народным преданиям, сохранившимся у болкар, они жили некогда на равнине и были вытеснены в горные ущелья черкесским племенем кабардой. Подавшись в горы, они сами вытеснили осетин, отдельные поселки которых уцелели кое-где к северу от них.[873] Имя этого племени позволяет видеть в нем остаток болгар, уцелевший на старой родине и сохранивший свою особенность среди других племен, явившихся позднее их в степи переднего Кавказа.
Общепринятое в настоящее время положение о принадлежности болгар к тюркской расе имеет доселе в среде русских историков одного неколебимого противника в лице маститого Д. И. Иловайского. Отстаивая славянство гуннов и Аттилы, он видит славян как в сабирах, так и болгарах, и ведет полемику со всеми, кто держится противоположного мнения. Несколько раз удостаивал он своей полемики и меня, а в самое последнее время обратил свои стрелы против акад. Успенского, превратив свой отзыв о первом томе «Истории Византийской Империи» в защиту своей теории, причем довел полемику до того, что слово κανας, написанное греческими буквами в абобских надписях, переделал в славянское “князь” («Кремль», №№ 56, 57 и 58).
Экскурс III
К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ФЕМНОГО СТРОЯ ВИЗАНТИЙСКОЙ ИМПЕРИИ[874]
В числе вопросов по истории политической организации Византийской империи одним из самых живых в научной литературе за последнее время является вопрос о фемах. Со времени появления этюда французского византиниста Диля в 1896 году: L’origine du régime des thèmes dans l’Empire Byzantin, вопросу этому посвятил целое исследование немецкий ученый Гельцер: Die Genesis der byzantinischen Themenverfassung (Leipzig, 1899), подходил к нему акад. Ф. И. Успенский в своей работе: «Военное устройство Византийской империи» (Изв. Р. Арх. Инст. в К-поле. VI, 1900), его же коснулся в самое недавнее время Б. А. Панченко в специальной статье, посвященной разъяснению интересного вещественного памятника, заключающего в себе упоминание славян в Вифинии в VII веке (Изв. Р. Арх. Инст. в К-поле. VIII, 1903, стр. 40 и сл.). Не задаваясь целью подвести итоги разработки вопроса в названных выше трудах и нимало не претендуя дать новую его постановку, позволяю себе надеяться, что в видах всестороннего выяснения этого сложного вопроса не окажется излишней предлагаемая вниманию читателя заметка.
В разъяснении вопроса о происхождении и сущности деления Византийского государства на фемы, τά ϑέματα, важно прежде всего установить историю этого слова и древность терминологического его значения на языке византийских писателей. Этимология слова ясна. Ее совершенно правильно чувствовал Константин Багрянородный, когда сделал по поводу этого слова такое замечание: αύτό γάρ το όνομα τοῦ ϑέματος Ελληνικόν έστι καί ού Ρωμαῖκόν άπο τῆς ϑέσεως όνομαζόμενον (De them. p. 13 В.). В греческом языке классического периода слово ϑέμα употреблялось как имя существительное в значении: утверждение, положение, откуда и то специальное его значение в языке школы, с каким оно перешло и в наш язык (не непосредственно, впрочем, из греческого) — тема; древние грамматики употребляли это слово для обозначения основы в противоположность флексии; наконец, в гражданском обороте оно применялось в сфере денежных дел в значении — вклад. В языке права оно нередко встречается в новеллах Юстиниана в смысле — положение, пункт, данный случай.[875] В сохранившихся памятниках VI века первый по времени случай употребления этого слова можно констатировать в Стратегиконе, носящем имя Маврикия. Во 2 гл. I кн. в изложении о боевом снаряжении кавалеристов, сделано такое замечание о знаменах отдельных боевых частей: χρή τάς μεν κεφαλάς των βάνδων έκαστου μέρους όμοχρόους γίνεσϑαι, τα δε ϕλάμμουλα έκαστης μοίρας ίδιόχροα έίυαι. ίνα δε και το καϑ’ έκαστον ϑέμα ευκόλως έπιγινώσκη τό ίδιον βάνδον, δε”ι έτερα ιδικά σημεία προτιϑέναί ταις κεϕαλαίς των βάνδων, έγνωσμένα τοίς στρατιωταις, ώοτε έκ τούτου ευκόλως έπιγινώσκεσθαι αύτά καί κατά το μέρος, καί κατά την μοίραν, καί κατά το τάγμα. (ρ. 25 Scheffer). Это единственный случай употребления слова τό ϑέμα у Маврикия. Речь идет о кавалерии. В походе и в бою кавалерия подразделяется на «меры», которые в свою очередь делятся на «миры», слагающиеся из «тагм». В каждой «мере» верхушки знамен должны быть одноцветны, а развевающийся на знамени кусок материи должен быть разного цвета по отдельным «мирам»; таким образом легко различаются строевые части. А для того, чтобы солдаты в пределах каждой «миры» легко различали место своей «тагмы», верхушки значков «тагм» должны быть снабжены отличительными предметами. Вместо термина μοῖρα автор употребил слово ϑέμα, как общее обозначение боевой единицы, составляющей в строю одно целое.
873
874
Было напечатано в издании: «Сборник статей по истории права, посвященный М. Ф. Владимирскому-Буданову». Киев. 1904, стр. 396-403.
875