29 июля, во вторник, население Константинополя увидело со стен несметные полчища хана, которые заполнили все пространство от моря до моря. По словам Феодора Синкелла, хан хотел этим зрелищем лишь навести ужас на город грозным видом своего воинства.[248] Огромная рать хана состояла, кроме аваров, из болгар, гепидов и в огромном большинстве — из славян. Последние делились по вооружению на два разряда: легковооруженных и панцирных. Патриарх Сергий старался ободрить население, внушая надежду на помощь свыше. Он совершил крестный ход вдоль стены с иконами Богоматери и Нерукотворного Спаса в сопутствии огромного числа членов клира и монахов. Такие же крестные ходы он продолжал и в следующие дни, когда началась осада.
30 июля воинство хана начало распределяться на позициях по всей линии стены города от Золотого Рога до Пропонтиды. Несмотря на свой явно враждебный образ действий, хан потребовал от города присылки провианта, и это требование было исполнено от имени молодого императора в виде личной любезности хану.[249] Ему было доставлено вино и разные пряности.
Самое высокое место по линии стены и спуск в долину Лика от ворот Полиандра (Харизия) до ворот Романа (Τοῦ Πέμπτου) занял сам хан с лучшими своими силами.[250] Дальше к югу до Пропонтиды расположились славяне. Вечером третьего дня началась установка метательных орудий, продолжавшаяся и весь следующий день. Орудия, как то было принято, прикрывались сырыми кожами в предупреждение возможности поджога. На своих позициях хан установил 12 осадных башен, которые высотой сравнялись с зубцами городской стены. На третий день, 31 июля, шла усиленная перестрелка со стены с целью помешать неприятелю в его приготовлениях (если можно так понять не вполне ясный текст Феодора). Тогда же произошла упорная битва близ храма Богородицы у Источника, неподалеку от Золотых Ворот, в которой славяне понесли большие потери.[251]
Пользуясь знакомством славян с морем, хан задумал осаду не только с суши, но и с моря. В обозе, сопровождавшем воинство, привезено было множество лодок, и хан распорядился спустить их на реку Варвисс, впадавшую в Золотой Рог, и в мелких местах северной части Рога, куда не могли проникнуть глубоко сидевшие военные суда имперского флота. Эскадра имперских судов вошла в Золотой Рог, вытянувшись в линию от Влахерн до предместья, носившего имя «Источник» (Пиги), и церкви св. Конона, к западу от нынешней Галаты. Ханские отряды заняли также побережье Босфора к югу от Сосфения и захватили гавань Хелы, имея ввиду устроить оттуда сообщение с персами. В приготовлениях к штурму города и спуске лодок прошли еще два дня, пятница и суббота.
Вечером в субботу, 2 августа, хан потребовал прислать к нему посольство для переговоров, что и было исполнено. Посольство исправляли четыре патриция, с Георгием во главе, и синкелл Софийского храма Феодор, описавший впоследствии эту осаду в патетическом Слове, которое дошло до нас. Прием посольства имел для него унизительный характер. Хан восседал на троне, рядом с ним сидели три знатных перса в шелковых одеждах, а послы императора должны были стоять перед ними. В гордой речи хан заявил послам о своем союзе с персами и, указывая на грозящую столице гибель, требовал безусловной сдачи. Он предлагал жителям выйти, сохраняя на себе лишь рубашку и верхнее платье: «Вы не можете, — говорил он, — обратиться ни в рыб, чтобы спастись в море, ни в птиц, чтобы улететь в небо». Послы выражали готовность вести переговоры о размере выкупа, но хан твердо стоял на требовании безусловной сдачи города и отпустил послов ни с чем.[252]
В ту же ночь персидские послы были отправлены назад в Хрисополь на двух лодках из гавани Хелы. Но обе лодки были захвачены, и одна из них — вследствие предательства рулевого. Голову одного из послов подбросили на следующий день в персидский лагерь с письмом, извещавшим Шахрбараза, будто хан заключил с императором мир и выдал послов. Другого перса с отрубленными руками и подвязанной головой третьего отослали в стан хана.[253]
В воскресенье, 3 августа, хан, еще не зная о гибели послов, выехал из Хелы, чтобы наблюдать за спуском лодок, которые должны были перевезти вспомогательный отряд персов из Хрисополя. Корабли имперского флота держали охрану пролива, но ночная темнота позволила славянам обмануть бдительность сторожевых судов и переправиться на азиатский берег.[254]
В течение трех последующих дней шли, по свидетельству Феодора, непрерывная перестрелка и попытки штурма по всей линии обложения города, а также и с моря на подплывавших лодках славян. Осаждавшие страдали при этом в гораздо большей степени, чем защитники, и кучи варварских трупов оставались на местах, где шел штурм. Защитники не терпели существенных потерь, хотя и среди них было немало раненых.[255] Хан, окруженный панцирными всадниками, сигналил с высокого места на северном берегу Рога персам. С особенным ожесточением штурм шел по всей линии в девятый день и не прекратился и ночью.
254
Ib. 724, 8 — с этого места в тексте хроники есть пропуск, соответствующий событиям 5, б и 7 августа, отмеченный впервые