Во время остановки Ираклия в Барзе, Мезезий, один из армянских командиров армии Ираклия, настоящее имя которого было Мжеж Гнуни, был послан на разведку. Персидское посольство встретилось с ним и было препровождено к Ираклию. Главой посольства был Аспад-Гушнасп (Γουσδανάσπας — в письме Ираклия к синклиту), тысяченачальник армии Шахрбараза. Его сопровождали два гражданских сановника и три офицера в ранге комитов. Посольство имело целью вступить в личный договор с императором от имени Широе, восставшего против своего отца. Широе давал императору обещание немедленно по воцарении заключить мир и восстановить старые границы, отказавшись от всех завоеваний Хосрова. Ираклий, который, быть может, и раньше имел сведения о подготовлявшемся перевороте, принял любезно послов Широе и, удержав при себе главу посольства Аспад-Гушнаспа, отправил обратно остальных его членов с письмом, в котором давал совет открыть тюрьмы, выпустить узников и воспользоваться римскими пленниками, как военной силой.[317]
8 марта Ираклий двинулся из Барзы через хребет Зарасп и 11 числа подошел к Ганзаку. Население и представители власти бежали из города и оставили его пустым. Разбив свой лагерь поблизости от города, Ираклий отдал приказ, чтобы его люди, оставив при себе по одному коню, разместили остальных в домах опустевшего города. Непрерывный снегопад, начавшийся 24 февраля, продолжался до 15 марта. В этот день Ираклий отправил в Константинополь подробный отчет о своих блестящих успехах и сообщил о готовящемся в Персии перевороте.[318]
Переворот совершился раньше, чем предполагали заговорщики. 25 февраля Широе перешел мост на Тигре, гвардия изменила Хосрову, и Селевкия огласилась кликами в честь Широе. Застигнутый врасплох Хосров сделал попытку бежать, но был схвачен и под военной охраной водворен в частном доме. Принявшая участие в заговоре придворная знать потребовала от Широе казни Хосрова, и Широе дал согласие. Палачами были Шамта, сын Йездина, в Нагормизд. Шамта не решился нанести удар, но Нагормизд сделал дело. Орудием убийства была секира.[319] Казнь совершилась 29 февраля 628 года, и прах Хосрова был погребен в царской усыпальнице. По свидетельству Феофана, раньше убийства на глазах отца были зарезаны его дети от Ширин.
Шамта не удовлетворился смертью Хосрова, и по его инициативе от Широе было вырвано разрешение истребить все мужское потомство Хосрова (40 членов по свидетельству Себеоса и Феофана и 17 — Табари). Это кровавое дело обратилось скоро на голову Шамты. Он был заподозрен в стремлении совершить переворот в свою пользу, бежал к арабам в Хиру, но там был схвачен и доставлен ко двору. По приказанию Широе ему отрубили правую руку и заточили в тюрьму.[320]
Из лагеря под Ганзаком Ираклий посылал разведчиков на обе горные дороги, по которым шло сообщение между Атропатеной и персидской столицей — в Шахразур и на Малый Заб.[321] 25 марта разведчики доставили к нему двух человек, перса и армянина, с письмами от секретаря персидского двора, Хиздаи (он же Файяк), в котором он сообщал, что везет собственноручное письмо к императору от царя Широе, но вынужден был сделать остановку в Армане,[322] откуда и послал к нему своих людей с просьбой дать ему охрану на дальнейший путь. Ираклий немедленно послал магистра армии Илию Барсока и друнгария Феодора с отборным отрядом и 20 запасными лошадьми. К отряду присоединился Аспад-Гушнасп, остававшийся в лагере императора. Илии не удалось исполнить возложенное на него поручение, так как его отряд застрял в снегах. Известие об этом Ираклий получил 30 марта и тогда же обратился за помощью к местному персидскому начальнику, который, покинув Ганзак, находился в соседнем укреплении. Поручение императора передал ему перс, посланник царского секретаря. Извещая начальника области о происшедшем перевороте и воцарении Широе, Ираклий просил его принять меры к тому, чтобы выручить царское посольство. По словам самого Ираклия в его послании к синклиту (или «приказе», как он выражался) весть о низвержении Хосрова была встречена персами радостными криками в честь нового царя и самого Ираклия, и правитель немедленно выслал людей навстречу посольству.
317
318
Это письмо не дошло до нас, но, очевидно, его данные лежат в основе повествования
319