По своим нравственно — этическим воззрениям Менандр близок к Агафию и значительно оптимистичнее Прокопия. Он склонен к нравоучительным сентенциям, проповедует истинную дружбу, справедливость, добро[92], вставляет в свой рассказ нравоучительные рассуждения, предостерегая людей от дурных покровителей или низких поступков[93] и осуждая различные пороки. Вместе с тем Менандр признает право человека за зло платить злом: «Не нарушает справедливости тот, кто на козни отвечает кознями»[94]. Идеи непротивления злу, христианского смирения и покорности чужды Менандру.
Каково было его отношение к христианской религии?
Как Прокопий и Агафий, Менандр официально — христианин, но, подобно им, он не отличался особым благочестием. Менандр считает промысел божий движущей силой исторического процесса[95]. Вслед за Агафием он наделяет божество разумом и волей, признает его деяния разумными, направленными на благо человечества. Менандр — сторонник веротерпимости. Впрочем, он допускает возможность войны для освобождения единоверных христиан из-под ига язычников, если она выгодна Византии.
Менандр осуждает суеверия. В то же время он верит в христианские легенды о чудесах и мучениках, с большим пиететом относится к отправлению христианских праздников. Таким образом, Менандр являлся христианином, но был свободен от какого-либо фанатизма.
Социальные взгляды Менандра не представляют чего-либо отличного от взглядов Агафия. С точки зрения историка, «простой народ — существо мятежное, и дерзость — в его природе»[96]. К рабам он относится с полным пренебрежением[97].
В отношении Менандра к варварам нет высокомерия родовитого римлянина, которое отличает труд Прокопия, но нет и идеализации их общественного строя, характерной для описания франков у Агафия. Менандр скорее враждебен, чем благожелателен к варварам, но враждебность эта не связана с признанием римской исключительности. В описании варварских народов он старается быть объективным. Так, он подчеркивает заносчивость и жестокость авар, но и не меньшую гордость и независимость склавинов[98]. Необычайно красочны и правдивы сведения Менандра о жизни и культуре тюрок, живших в VI в. близ Алтая, — к ним совершил путешествие византийский посол Зимарх[99].
Итак, Менандр был идеологом той части византийской бюрократии, которая признавала правление преемников Юстиниана, была связана с дипломатическими делами и пользовалась покровительством правящей клики при Маврикии. По своему общественному положению Менандр стоял значительно ниже Прокопия и был менее образован, чем Агафий; тем не менее, он добросовестно собрал ценный материал о современных ему событиях и тем самым занял заметное место среди других византийских историков VI в.
В последние годы VI в. Феофан, по прозвищу Византиец, написал обширный исторический труд в 10 книгах, охватывающий период времени с 566 по 581 г. и сохранившийся лишь в выписках патриарха Фотия[100]. Из слов Фотия явствует, что, помимо описания правления императоров Юстина II и Тиверия (565–582), Феофан Византиец кратко касался в своем труде и событий царствования Юстиниана. К первоначально написанным 10 книгам своего труда Феофан Византиец позднее добавил еще продолжение, в котором, по всей вероятности, описал первые годы правления императора Маврикия. Уцелевшие фрагменты сочинения Феофана Византийца посвящены главным образом внешне-политической истории второй половины VI в. В центре внимания автора — взаимоотношения Византии, Ирана, тюрок и аваров. Большой интерес для истории Византии имеет сообщение Феофана
Византийца о распространении в империи разведения шелковичных червей и изготовления шелка[101]. Сведения Феофана Византийца заслуживают доверия и дополняют наши знания в области внешнеполитической истории Византии VI в., особенно — ее взаимоотношений со странами Востока.
Большой потерей для византийской историографии VI в. является утрата исторического сочинения Иоанна Епифанийского (происходил из Епифании Сирийской). Судя по сохранившимся фрагментам, а также по упоминаниям современников[102], этот труд — «История» — был написан с хорошим знанием фактического материала: он был основан на личном знакомстве автора с описываемыми событиями.
100
Theophanis Byzantii fragmenta. — HGM, I, p. 446–449 (далее — Theoph. Byz.). Русск. перев. в кн.: «Византийские историки», стр. 491–495. См. Gy. Moravcsik. Byzantinoturcica, I, S. 539–540.
101
Theoph. Byz., fr. 3; «Византийские историки», стр. 493; см. R. Неnnig. Die Einfuhrung der Seidenraupenzucht ins Byzantmerreich. — BZ, 33, 1933, S. 295–312.
102
О жизни Иоанна Епифанийского см. The Ecclesiastical History of Evagrius with the Scholia, ed. J. Bidez and L. Parmentier. London, 1898, V (далее — Evagr., Hist, eccles.), p. 24. Русск. перев. см.: Церковная история Евагрия, схоластика и почетного префекта. СПб., 1853.