Самые ранние фрески Македонии относятся к периоду после завоевания Македонии императором Василием II. Среди них на первое место следует поставить фрески Софии в Охриде. Подобно мозаикам Софии Киевской, в этих фресках сочетаются черты византийского и местного славянского искусства. Сила, мужественность и непосредственность местного народного искусства придает византийским образам совершенно отличный от чисто византийских памятников вид. Варваризация византийских форм, с которой мы сталкиваемся в подобных случаях сочетания византийской живописи с местной, «приводит, однако, не столько к их огрубению, но, что особенно важно, к большей полнокровности, свободе, свежести художественного языка»[995].
Хотя фрески Охридской Софии были выполнены уже после византийского завоевания, они еще тесно связаны с традициями славянской культуры, расцвет которой относился к эпохе Первого Болгарского царства.
К рассматриваемому времени относится также и ряд росписей пещерных храмов Каппадокии. Эти фрески говорят о силе сирийских традиций в стиле и иконографии, которые ощущались особенно сильно в первой половине XI в. Позднее в них проявляется ряд черт, свидетельствующих о проникновении влияний, идущих из Константинополя.
К середине XI в., в особенности ко второй его половине, в византийской живописи устанавливается строгая регламентация. Формы спиритуалистического искусства, освященные многовековой традицией, рассматривались как единственно допустимые. Иконография, обязательная для художника, изображающего священные сюжеты, защищалась всем авторитетом церкви и государства. Свобода художественного творчества сковывалась всемерно. Тем не менее византийские художники, работавшие в те времена, сумели, не отступая от заданной иконографии, добиваться огромной силы и выразительности образов, используя в совершенстве все возможности линейной характеристики лиц, колорита, множества оттенков — даже в золоте фонов.
О достоинствах столичной монументальной живописи сейчас можно судить по мозаикам южной галереи Софии. Портреты императрицы Зои, Константина IX, Иоанна Комнина, его жены Ирины и их сына Алексея представлены в двух разных композициях. Константин IX и Зоя стоят по сторонам Христа, сидящего на троне, Иоанн Комнин и Ирина — по сторонам богоматери с младенцем, правее — Алексей.
Константин и Зоя изображены художником в церемониальных одеждах с детально выписанными украшениями, узорами тканей и драгоценными камнями. Несмотря на строго фронтальную постановку фигур, легкий поворот их голов и взгляд к центру композиции — к монументальной и большей по масштабу фигуре Христа — связывает композицию воедино. Отвлеченный золотой фон подчеркивает условность и плоскостность изображения фигур Константина и Зои. Центральная же фигура, сидящая на троне, кажется более объемной благодаря разнообразно драпирующимся складкам одежды. Лица носят явно портретный характер и переданы художником не только со всеми чертами их своеобразия, но и явными следами косметики, особенно у Зои. Богатство расцвеченных разнообразными красками одежд, золотые драгоценности, венцы, камни — все производит впечатление пышности и богатства, к чему, очевидно, художник в первую очередь и стремился.
Вторая композиция носит еще более строго выдержанный фронтальный и условный характер. Тем не менее художник с большим мастерством дал портретную характеристику лиц, тонко оттенив психологические особенности каждого из изображенных им людей. Как и в первой композиции с большой тщательностью и правдоподобием выписаны все детали богатых церемониальных одежд, давшие возможность использовать разнообразную игру красок мозаики.
Оживленная художественная жизнь Константинополя того времени засвидетельствована великолепными памятниками миниатюры. По тонкости и изяществу рисунка, по умелому и разнообразному подбору красок многие из византийских рукописей не знают себе подобных.
В византийской провинции во второй половине XI в. был создан замечательный мозаичный ансамбль известного монастыря Дафни близ Афин. По своему плану монастырская церковь Дафни имеет много сходства с церковью Луки в Фокиде. Немногочисленные мозаичные композиции храма подкупают большим изяществом и прекрасным соответствием архитектуре. В куполе над всем царит огромная фигура Пантократора. В барабане изображены пророки, в конхе апсиды — богоматерь, сидящая на троне, в нишах — архангелы. Значительная часть верхней части стен, как и угловые ниши в основании купола, занята сценами из жизни Христа и Марии, составляющими в целом последовательный рассказ о наиболее значительных событиях евангельской легенды, преимущественно вошедших в праздничный цикл. Мягкость, гармоничность и ритмическая согласованность между линиями композиции и местом, которое она занимает, проявились с большой яркостью в таких сценах, как, например, Моление Анны, Рождество Марии. Великолепное чувство формы и композиции заставляет относить этот цикл к числу памятников, выросших на основе лучших художественных традиций константинопольского искусства. Тонкая моделировка лиц, объемность фигур, богатство колорита, изящество немногочисленных деталей замечательным образом сочетаются с условностью, принятой в византийском искусстве того времени — с отступлениями от прямой перспективы, различием масштаба, продиктованным рангом изображаемых лиц, отвлеченностью фонов.
995
В. Н. Лазарев. Живопись Македонии XI–XII веков. — «Actes du ХII-е Congres International d'Etudes byzantines», t. I, p. 120.